Название: Диван
Автор: 011
Персонажи: Лукас Норт, Адам Картер.
Рейтинг: NC 17
Размер: ~ 3 645 слов
Жанр: hurt/comfort
Особая благодарность: 004 за факты по Адаму.
Диван
Когда его локоть сжала чья-то рука, Лукас поплыл. Может быть, это и не было слишком заметно внешне – за время работы в МИ5 и, особенно, за восемь лет плена, он научился так хорошо скрывать свои чувства, что это стало неосознанной реакцией, - но в его теле напряглась каждая мышца, и все волоски приподнялись и чуть только не зашевелились. Дикая паника вымела из головы все мысли и ощущения, остался только страх, ужас, в который он погружался, точно в трясину и… Пальцы, ухватившие его за локоть, сжались, до боли впиваясь в тело. Потом чуть отпустили и снова сжались, уже не так сильно, но ощутимо. И ещё раз. И ещё.
Лукас втянул воздух, осознав, что в последние несколько минут, секунд или вечностей забыл дышать. Ощущения вернулись скопом, он поймал удивлённый взгляд Малькольма, услышал шорох компьютеров и перестук шагов в коридоре. Женские шаги – туфли на каблуках, не очень высоких, но всё же. Запах пыли, моющего средства, чей-то одеколон или дезодорант. И – лёгкое ритмичное пожатие пальцев на локте.
- Пойдём. Гарри хочет, чтобы мы занялись этим. – Агент Картер, Адам, помахал бумажками и настойчиво потянул Лукаса за собой.
- Позже поговорим. – Лукас улыбнулся Малькольму, очень надеясь, что улыбка не слишком походила на оскал.
- Конечно. Обращайся, если что. Я здесь буду. Я всегда здесь. – Ответная улыбка была странной, и, только выйдя в коридор вслед за Картером, Лукас сообразил, что улыбки не было в глазах. Во взгляде Малькольма было сочувствие. Нет, жалость.
Ну, да. А чего он хотел? Он жалок, сломан. Порченый товар.
- Прости.
- Что?
- Мне не следовало так тебя хватать. Прости. Я должен был подумать. – Картер казался раздосадованным
.
Он что, на самом деле извиняется? Лукас чуть не застыл столбом посреди коридора. Никто не извинялся за доставленное ему неудобство уже очень долго. Целую вечность. Это было странно. И почему-то приятно.
- А. Я в порядке. Буду – в порядке. И – спасибо. – Лукас толком не знал, за что благодарил Адама – то ли за то, что не дал ему опозориться, поддавшись страху на глазах у коллеги, то ли за извинение, то ли за то, что до сих пор не отпускал его локоть, всё также сжимая пальцы в такт его пульсу.
- Угу, – Картер кивнул, ещё раз внимательно оглядел Лукаса и, чуть подтолкнув, направил в новый коридор. Локоть его он так и не отпустил, а Лукас не вырывался.
Вырываться было бессмысленно. Чего бы он этим добился? Чтобы его скрутили и отволокли в допросную? Лучше сэкономить силы для самого допроса. Восемь лет приучили его экономить каждую толику. Мысль о предстоящем всколыхнула улёгшуюся было панику. Это было неизбежно, Лукас прекрасно знал инструкции, единственное, на что он мог надеяться, так это, что пытать не будут. По крайней мере, не так, как русские. Если ему очень-очень повезёт.
Реальность ускользала. Волны паники и отчаянья захлёстывали, грозя смыть всё, что в нём ещё оставалось от Лукаса Норта. Он до сих пор не до конца поверил, что вырвался из кошмара. Ему постоянно казалось, что вот-вот кто-то рассмеётся, ударит его, и он снова окажется на холодном полу маленькой камеры. Или привязанным к стулу. Или… Удерживающие его за локоть пальцы сжались чуть сильнее. И ещё раз, возвращая в коридор со стеклянными стенами кабинетов. Лукас постарался сосредоточиться на обработке информации, посылаемой органами чувств.
За время его… отсутствия, многое изменилось. Вот, например, кабинеты стали прозрачными. В буквальном смысле. Компьютеры тоже изменились. А сотовые телефоны, похоже, перешли из разряда предметов роскоши в первую необходимость. У каждого был хотя бы один. Кажется, даже у детей. Раньше детям часы дарили, а теперь телефоны. Насколько Лукас помнил принципы сотовой связи, можно, с помощью триангуляции, определять местоположение телефона. Любого телефона. Должно быть, очень удобно. В их-то работе. Если ему очень повезёт вернуться, надо будет учесть. А ещё телефоны наверняка удобно прослушивать. То есть, все, абсолютно добровольно, да ещё и за свои же деньги, таскают при себе жучок и средство отслеживания. Гениальное изобретение.
Стеклянные кабинеты закончились, потянулся привычный Лукасу коридор с дверями по обеим сторонам. Пара из них открылись, выпуская сотрудников, которые, сдержанно кивнув Адаму, шли по своим делам. У них были дела. Лукас, с момента своего возвращения, чувствовал себя подвешенным. Позволят ему вернуться? Отправят в отставку? Просто выкинут и забудут? Он уже был согласен и на последнее, лишь бы что-то решилось и определилось.
Картер остановился, достал из кармана белый прямоугольник и сунул его в щель рядом с дверью, которая открылась, мягко щёлкнув замком. Ну, вот. Ключи тоже… изменились. Как и допросные. Лукас несколько ошалело разглядывал комнату. Обстановка была нейтральной, но вполне уютной, совершенно не казённой и уж точно не офисной. Окон только не было. Зато были обои, диван, журнальный столик, пара кресел и даже ковёр на полу. Противоположный угол скрывался за шторкой.
Адам отпустил Лукаса и скинул туфли, аккуратно поставив их на коврик у двери.
- Разувайся и проходи.
- А… Зачем разуваться? – лишившись привязывающего к реальности ощущения руки на локте, Лукас несколько растерялся.
- Не хочешь – не разувайся. Просто так удобнее. Да и пол чистый.
Лукас предпочёл разуться. Потому что, действительно, удобнее. Пройдя несколько шагов, он остановился около дивана и замер. Садиться ему не разрешали, но и не запрещали. Рисковать злить того, кто, судя по всему, будет вести допрос и решать, годен ли он к дальнейшей службе, Лукас не хотел. Адам, тем временем, брякал какими-то инструментами. Вернее, посудой, поскольку в дальнем углу, отгороженном шторкой, обнаружилось что-то вроде мини-кухни с чайником, стоящем на маленьком холодильнике, и парой шкафчиков.
- Тебе с молоком? С сахаром? – осведомился Адам, обернувшись. – И чего встал, как не родной?
- А… куда мне?
- Да куда хочешь. На диване – удобнее. И к столу ближе. Голоден? Тут, правда, еды не густо, но печеньки и булочки с маслом есть. Свежие. Будешь?
- А…э… Нет, спасибо. – Дразнящий аромат свежезаваренного чая дотянулся до того места, где стоял Лукас. С бергамотом. Господи! Ему же целую вечность не доводилось пробовать настоящий Эрл Грей. Конечно, русские пытались похвастаться, но, даже если у них и был настоящий чай, то заваривали они его как попало, убивая весь вкус и аромат. Лукас забыл про всё на свете, вдыхая почти забытый, но такой родной аромат.
- Лукас. Лукас! Да Лукас же! – голос Картера долетел откуда-то издалека. – Что с тобой такое? Я что-то не то сказал?
Агент как-то внезапно оказался совсем близко, ухватив его за плечи и легонько встряхивая.
- Н-нет… Нет. Это просто… Чай. Сто лет не видел настоящего чая, – Лукас виновато посмотрел на не на шутку встревоженного Картера. – Я не хотел…
- Забей. Ты не виноват. И сядь уже, наконец. Давай. Вот так. – Адам потянул немного дезориентированного Лукаса, усадил на диван, встревоженно заглядывая в лицо, пытаясь поймать взгляд. – Будет тебе чай. Ты с молоком пьёшь?
- Да. Спасибо.
- А сахар?
- Без.
Господи. Господи! Настоящий Эрл Грей, с молоком. Без сахара. В тюрьме чай всегда был с сахаром. И он опостылел Лукасу настолько, что воспринимался, как ещё один вид изощрённой пытки.
- Лукас. Я вот чего спросить хотел… - Адам замолчал, словно подбирая нужные слова. Потом махнул рукой и просто спросил. – Ты… Тебе имя Джон Портер о чём-нибудь говорит?
У Лукаса внезапно закончился воздух. Судорожный вздох заставил его согнуться и закашляться. Откуда этот Картер может знать Джона? Да ещё и связать с ним?
- Вы с ним очень… похожи, – ответил агент на невысказанный вопрос.
- А ты-то откуда его знаешь? – выдохнул Лукас.
- Пересекались как-то. На востоке. – Взгляд Картера чуть расфокусировался, затуманившись воспоминаниями. – Так, значит, Джон Портер – это, всё-таки, его настоящее имя.
Адам улыбнулся, а Лукаса затрясло. Джон был последним человеком, кого он хотел бы сдать. Да он скорее бы умер, чем… Да лучше б он сдох в русской тюрьме!..
- Лукас… Да что ж такое-то? Вот же взялся на свою голову. Эй! Посмотри на меня. Лукас Норт, посмотри на меня!
Лукас честно попробовал выполнить команду. Только вбитое за восемь лет правило «не смотреть в глаза» оказалось сильнее. Он не смог. Он был виноват, и его накажут. Всё то же самое. Опять. Он просто сменил одну тюрьму на другую. И этот голос, уверяющий, что всё хорошо, нагло врёт, хочет отвлечь… Всё не хорошо. И не будет. Уже не будет. Теперь точно не будет. Он только что предал единственного человека, для кого он хоть что-то значил. У него больше совсем-совсем ничего не осталось…
- Лукас, ты чёртов кретин! Попробуй только спятить, я тебе сам голову оторву! Ну же! Вернись ко мне. Ну, пожалуйста. Всё будет хорошо. Я обещаю. Лукас. Лукас, вернись. Чёрт со мной. Ради Джона! Прошу тебя. Он же мне не простит. Господи! Чёрт тебя подери! Ну, pojalusta.
Русское слово, причём произнесённое почти без акцента, сработало, как триггер. Лукаса рывком выдернуло из кошмара. Теперь он не столько дрожал сам, сколько встряхивался агентом Картером. Похоже, ещё и язык прикусил.
- Пожалуйста. Хватит. Меня. Трясти. Пожалуйста…
- Прости. Ты как? Давай ты больше не будешь так делать, а? Я тебе чем хочешь поклянусь, что не причиню вреда Джону. Тебя же это напугало?
Говорить не очень получалось, поэтому Лукас кивнул.
- Ты ему доверяешь? Я имею в виду Джону?
Лукас задумался. Доверял ли он Джону? Да был ли хоть кто-нибудь в его жизни, кому он доверял?
- Настолько, насколько возможно кому-то доверять, – наверное, этот ответ был не совсем тем, который хотелось услышать агенту Картеру, но он кивнул.
- Подожди немного, мне надо кое-что сделать.
Адам снял пиджак, и аккуратно отпорол небольшой кусочек подкладки, вынув оттуда зип-пакетик с каким-то крошечным клочком картонки. Или, может быть, пластика? Лукас заинтересованно следил за манипуляциями. Поочерёдно было извлечено ещё несколько деталей. Соединив их вместе, Адам стал счастливым обладателем небольшого мобильного телефона, в который он и вставил картонку.
- Неотслеживаемый, - прокомментировал агент аппаратик, подтвердив недавние мысли Лукаса насчёт возможностей сотовой связи, и набрал номер.
- Мне нужно, чтобы ты сказал, что доверяешь мне… - без всяких предисловий произнёс Картер в трубку. - Да нет, не мне, то есть, сказал не мне. Я сейчас трубу передам, а ты скажи, что мне можно доверять, ладно? Нет, нет, без имён.
Картер поднёс телефон к уху Лукаса. Раздавшийся оттуда голос Лукас не спутал бы ни с каким другим.
- Кто бы ты ни был, наверное, моё мнение имеет для тебя значение… Так вот. Я доверяю тому, кто дал тебе телефон. Полностью. И ты тоже можешь, – голос Джона был тихим, но это был он. - Верь ему.
Ответить Лукас не успел. Адам забрал телефон, буркнул в него «Спасибо» и отключил. Тут же разобрал на части и бросил их в кружку с чаем. Потом извлёк и тщательно расколотил металлической статуэткой.
И только после этого, достав из кармана платок, протянул его Лукасу. Вензель на платке был весьма примечательным. Разглядеть в нём инициалы Джона можно было, только точно зная, что они там есть, и специально ища. Лукас знал. Рука его непроизвольно вскинулась к лицу, хотя это не смогло бы сдержать… Он почти слышал, как рушатся внутренние эскарпы, редуты и бастионы, с особым тщанием возведённые им в последние годы. Всё это время – всю нескончаемую вечность – он не мог никому доверять. Даже если кто-то и проявлял сочувствие или симпатию, то он всегда точно знал, что это делается не ради него, не ради Лукаса Норта, а ради источника ценной информации. Когда из него выжали всё, что могли, о нём просто забыли, а теперь и вовсе выкинули. Ну, да, конечно, обменяли.
Разреветься, как девчонка, было точно не самой лучшей рекомендацией для восстановления на работе. Попытка сдержать прорывающиеся рыдания с треском провалилась, ну, то есть, без треска, просто слёзы полились, несмотря на все попытки их сдержать. Лукас протянул руки к Адаму и соскользнул с дивана, обняв его ноги и уткнувшись лицом в колени. Он плакал бесшумно, давясь рыданиями, вцепившись в Адама, как утопающий в брошенный круг. Лукас не знал, в какой момент, Адам тоже оказался на полу, но был благодарен ему за то, что тот просто держал его в объятиях, дав возможность впервые за целую вечность жалеть самого себя. Сколько они так просидели Лукас не знал. Слёзы закончились, оставив после себя рваное дыхание и звенящую пустоту. Вырываться из державших его рук не хотелось. Вскоре дыхание выровнялось, чему немало способствовали руки агента Картера, весьма умело разминавшие позвоночник. Похоже, восток познакомил Адама не только с Джоном Портером.
Когда Лукас попробовал отстраниться, поддерживающие его руки переместились на плечи. Его немного отодвинули в сторону и тщательно рассмотрели. А потом ему аккуратно вытерли лицо и подняли с пола, усаживая обратно на диван. В глазах агента Картера было сочувствие. Да как он смеет?! Что может этот домашний мальчик знать о пережитом Лукасом Нортом в русских застенках?!
- Два года в сербской тюрьме – конечно, это не восемь лет у русских, - Картер опять отвечал на невысказанный вопрос. Как он это делает? – Но я могу понять.
Вспыхнувшую было злость, погребло под стыдом. Чёрт! Лукас виновато посмотрел в лицо агенту Картеру, нет, Адаму.
- Мне жаль… Я…
Адам покачал головой и потянулся обнять Лукаса.
- Не надо. Я прошёл через это и пережил. И ты тоже сможешь. И, может быть, когда-нибудь это позволит тебе помочь кому-то ещё.
И Лукас сдался. Уткнувшись лбом в подставленное плечо, он заговорил – сначала тихо, сбивчиво, путаясь и повторяясь, - даже не столько рассказывал, сколько выплёскивал из себя воспоминания, словно так они могли перестать быть часть его, стать просто рассказом о персонаже, носившем, по-странности, такое же имя, как у него. Рассказывая, Лукас заметил, что на некоторых моментах Адам вздрагивает и, поначалу, решил, что это от сочувствия. Вот только такая реакция была не на особо жутких местах, вроде пытки водой или многомесячным одиночеством, от которых вздрагивал сам Лукас, покрываясь холодной липкой испариной. А вот рассказ об электрошоке и многочасовых избиениях до беспамятства или о том, как его насиловали целой толпой, заставлял мышцы Картера судорожно напрягаться, словно… Ох, ты ж blyadstvo!.. Воспоминания. Всё это происходило и с самим Картером. Вот почему…
Лукас сбился с рассказа. Неожиданное осознание, что вот этого домашнего мальчика мучили так же, как и его самого, оказалось куда болезненнее, чем собственные воспоминания. Очень-очень сильно захотелось узнать, кто были мучители, поймать и… и вернуть им хотя бы часть. Чуть отстранившись от Адама, Лукас погладил того по щеке.
- Извини, что напомнил…
Вздрогнув, Картер уставился на него удивлённо и чуть смущённо. Обострившаяся чуткость Лукаса позволила заметить быстро подавляемую затравленность во взгляде.
- Так заметно?
- Мне – заметно, - выделив голосом местоимение, Лукас изо всех сил обнял Адама. Сочувствие другому, когда оно настоящее, а не дань общественной морали, - это куда хуже жалости к самому себе. От одной только беспомощности захотелось взвыть или кого-нибудь убить. Желательно палачей. Желательно не сразу. Проклятье…
Может, в этих групповых терапиях что-то и есть. «Никто не поймёт тебя так же, как переживший то же самое», - всплыла горькая мысль под аккомпанемент заскрипевших рёбер – Картер был куда сильнее физически истощённого Лукаса.
Они проговорили несколько часов. В конце концов, Картеру надоело ходить за кипятком, заваркой и молоком в кухонный закуток и он перетащил всё на столик. А ещё он рассказал Лукасу про Сербию, и про Йемен. На рассказе об операции в Дамаске сочувственно вздрагивал уже Лукас. Но самой жутью было, когда Картер совершенно мёртвым голосом поведал о том, что с детства ничего так не боялся, как зубных врачей. Сразу после того, как рассказал о сербах. Лукас в тот момент поклялся самому себе, что найдёт того, кто всё это устроил и… Память тут же выдала несколько весьма эффективных вариантов «и», которые можно применить. А потом ликвидировать. Вот просто, чтобы эта мразь не ходила по той же земле и не дышала тем же воздухом. Потому что даже русские не использовали его детские страхи, хотя почти наверняка знали о них.
И Лукас рассказал про татуировки, по которым руки Адама прошлись, словно пытаясь стереть эти впившиеся в кожу свидетельства кошмарной вечности. Наверное, Адаму в тот момент тоже хотелось кого-нибудь убить.
Позднее Лукас уже не вспомнил бы, когда касания стали чуть более интимными, чем просто сочувствие и поддержка. Зато он помнил щемящую нежность и тихий голос.
- Я не смогу заставить тебя забыть то, что было. Но я могу помочь тебе запомнить этот момент. Когда всё закончилось. Здесь и сейчас.
Ничто не помогает лучше, чем помощь другим. В их близости не было страсти, скорее жажда. Или нужда. Почему-то Лукасу казалось, что Адаму он нужен сейчас не меньше. И он позволил себе раствориться в ласковых руках. А ещё были слёзы, и, кажется, не только его собственные. Пока мышцы не скрутило в болезненно-блаженном спазме, и совсем рядом не раздался тихий вздох-всхлип. А потом мысли просто кончились. Лукас провалился в сон, забыв привычно испугаться ожидающих его кошмаров. Кошмары, наверное, обиделись, потому что не пришли.
***
Выходной, сегодня точно должен быть выходной – такой лёгкости с небольшой примесью блаженной истомы Лукас Норт не ощущал уже давно. Воспоминания вломились в мысли, как таран. В ответ на его судорожный всхлип, по полу прошлёпали лёгкие шаги, и его плечо сжала рука, в то время, как другая прошлась по щеке.
- Лукас? Ты проснулся?
Сделав пару глубоких вдохов, Лукас открыл глаза и встретился с внимательным изучающим взглядом агента Картера. Воспоминания сменили тональность, заставив смущённо зажмуриться.
- О! Ты покраснел. Отлично!
- Э… Что? – реакция Адама была настолько неожиданной, что заставила снова открыть глаза.
Ехидно усмехающийся Картер помрачнел и чуть сжал плечо Лукаса.
- В тюрьме смущаться отучаешься быстро.
«Два года у сербов», - напомнил себе Лукас и накрыл руку Адама своей, получив в ответ грустную улыбку.
- А у тебя красивые глаза, ты знаешь?
- Э… что? – не ожидавший от Картера мелодраматичности, Лукас так растерялся, что оригинальностью не блеснул.
- Ну и чего ты так напрягся? – возмутился Адам. – Что, если я не художник, а шпион, так уже и не могу заценить красоту? И, кстати, я не против продолжения.
С последними словами Адам провёл рукой по груди Лукаса, не оставляя сомнений, о каком именно продолжении идёт речь.
- Только… - руки убрались с тела Лукаса, сам Картер пересел на диван чуть дальше. – Тебе придётся решить, не против ли ты сам.
Решить. Вот чёрт. Чёртов Картер. Лукасу стало холодно. Так холодно, что зубы невольно застучали, а где-то в позвоночнике зародилась мелкая противная дрожь, начав волнами расходиться по телу. Чёртов Картер. Сволочь. Лукас поднял на мучителя ненавидящий взгляд. Ну, за что? Что он такого сделал? Ответный взгляд был таким понимающим, что стало совсем плохо. Адам знал. Он прекрасно знал, чего требует. И Лукас понял, что его решения будут ждать сколько угодно. Вот так и будет сидеть и ждать.
Скотина. Ублюдок. Внезапно захотелось врезать Картеру и стереть с его лица это понимающее выражение. Необходимость что-то решать за себя пугала Лукаса едва ли не больше, чем воспоминания о восьмилетней кошмарной вечности. Вместе с желанием врезать, совершенно нерационально, хотелось, вновь почувствовать на себе ласковые сильные руки, чтобы можно было ни о чём не думать и ничего не решать. Страшно, так страшно. Ненавижу. Ублюдок. Скотина. Издав нечто среднее между рычанием и всхлипом, Лукас рванулся к Адаму, опрокидывая его навзничь и впиваясь в его губы жадным поцелуем.
Адам ответил не менее страстно, мгновением спустя перехватив инициативу, переворачивая почти не сопротивляющегося Лукаса на спину, – рывок отнял у того почти все моральные силы, а физических у него было не так и много. Руки Картера немедленно начали операцию по определению особо чувствительных мест на теле Лукаса Норта. Спустя пару минут, Адам разорвал поцелуй, отправив губы и язык в помощь рукам. Вялое сопротивление Лукаса, которому внезапно захотелось не только брать, но и отдавать, было быстро подавлено недовольным рявком, после которого бедняга совсем потерялся в ощущениях, а в мыслях осталось только: «Ох, да, ещё!». А, возможно, и не только в мыслях.
Лукас возмущённо рыкнул, обнаружив, что Картер прекратил свою исследовательскую деятельность и рассеянно оглядывает комнату. Шпионские навыки заставили собраться, ожидая увидеть, как минимум, террориста с бомбой или, как максимум, Гарри Пирса, некстати решившего проинспектировать допрос обменянного агента.
- Чёрт, Картер, какого хрена?
- Да тут такое дело… Собираясь сегодня на работу, я как-то не рассчитывал на такое завершение рабочего дня… И вот прямо сейчас я не хочу делать тебе больно. Да и себе тоже. Чем бы таким?.. А!
Сорвавшись с дивана, Адам метнулся на кухню и притащил оттуда блюдо с ранее помянутыми булочками с маслом.
- Ты что, жрать собрался? Сейчас? – Лукасу стало как-то совсем не по себе.
- Чего сразу жрать-то? – захихикал Адам. – Между прочим, ради тебя стараюсь. Сам же ещё благодарен будешь.
Картер старательно соскребал масло с булочек в экспроприированное у чайной чашки блюдце. Масло? Ох…
- Ну, и вот что ты ржёшь?
- Булочки. С маслом. О, господи! – задыхаясь от смеха, простонал Лукас. – Ты псих, ты совершенно законченный псих.
- Ага, - легко согласился Адам, заканчивая своё полезное занятие и плюхаясь рядом с хихикающим Лукасом. – А смех, знаешь ли, полезен. Это очень хорошо, что ты можешь смеяться.
- Секс тоже полезен. А ты мне, между прочим, весь настрой сбил.
- Как раз это совсем не проблема. Я – тренированный агент. Так что засекай время!
- Какое время? – озадачился Лукас.
- Которое мне понадобится на возвращение тебе нужного настроя.
Лукас честно, очень честно пытался выполнить этот приказ. На сто шестьдесят третьей секунде он осознал, что вместо отсчёта повторяет имя тренированного агента. А может это была и не сто шестьдесят третья секунда. Это стало каким-то неважным. Мелькнула мысль, что ему следовало испугаться наказания за невыполнение приказа, но тоже быстро стала неважной. А пугаться совсем не хотелось. Собственно, хотелось только одного – чтобы чёртов Картер не останавливался, хотя, что конкретно тот делал, Лукас уже и не сказал бы. Кроме того, что булочки с маслом были использованы, куда более приятным способом, чем простое их поедание.
- Адам? - часа через полтора, когда Адам, чуть ли не на руках, стаскал совсем обессилевшего Лукаса в обнаружившийся в стене душ и вернул на диван поспать хоть пару часов перед рабочим днём, тому приспичило общаться.
- Мм…
- А кто тебе помог? Ну, после Дамаска?
- Я женился на ней.
- А.
- Она умерла…
- Чёрт, прости…
- Мы в МИ6 вместе работали. Я даже не могу показать нашему сыну её могилу. Проклятье, да я ему даже её настоящего имени сказать не могу. И я ещё ни с кем об этом не говорил. Ты, вроде как, первый. – Адам горько усмехнулся и потянулся к Лукасу.
- Спи уже, - полтора десятка минут спустя велел Адам. – Рабочий день никто не отменял.
- Рабочий день? Думаешь, Гарри позволит?
- Думаешь, у Гарри будет другой выход? – взгляд Адама внезапно стал жёстким, и Лукас сразу и безоговорочно поверил, что не будет. – И спи уже.
Последним у погружающегося в сон Лукаса, промелькнуло, что стоит, пожалуй, перейти на пончики. Потому что булочки с маслом уже никогда не будут для него прежними.
Автор: 011
Персонажи: Лукас Норт, Адам Картер.
Рейтинг: NC 17
Размер: ~ 3 645 слов
Жанр: hurt/comfort
Особая благодарность: 004 за факты по Адаму.
Диван
Когда его локоть сжала чья-то рука, Лукас поплыл. Может быть, это и не было слишком заметно внешне – за время работы в МИ5 и, особенно, за восемь лет плена, он научился так хорошо скрывать свои чувства, что это стало неосознанной реакцией, - но в его теле напряглась каждая мышца, и все волоски приподнялись и чуть только не зашевелились. Дикая паника вымела из головы все мысли и ощущения, остался только страх, ужас, в который он погружался, точно в трясину и… Пальцы, ухватившие его за локоть, сжались, до боли впиваясь в тело. Потом чуть отпустили и снова сжались, уже не так сильно, но ощутимо. И ещё раз. И ещё.
Лукас втянул воздух, осознав, что в последние несколько минут, секунд или вечностей забыл дышать. Ощущения вернулись скопом, он поймал удивлённый взгляд Малькольма, услышал шорох компьютеров и перестук шагов в коридоре. Женские шаги – туфли на каблуках, не очень высоких, но всё же. Запах пыли, моющего средства, чей-то одеколон или дезодорант. И – лёгкое ритмичное пожатие пальцев на локте.
- Пойдём. Гарри хочет, чтобы мы занялись этим. – Агент Картер, Адам, помахал бумажками и настойчиво потянул Лукаса за собой.
- Позже поговорим. – Лукас улыбнулся Малькольму, очень надеясь, что улыбка не слишком походила на оскал.
- Конечно. Обращайся, если что. Я здесь буду. Я всегда здесь. – Ответная улыбка была странной, и, только выйдя в коридор вслед за Картером, Лукас сообразил, что улыбки не было в глазах. Во взгляде Малькольма было сочувствие. Нет, жалость.
Ну, да. А чего он хотел? Он жалок, сломан. Порченый товар.
- Прости.
- Что?
- Мне не следовало так тебя хватать. Прости. Я должен был подумать. – Картер казался раздосадованным
.
Он что, на самом деле извиняется? Лукас чуть не застыл столбом посреди коридора. Никто не извинялся за доставленное ему неудобство уже очень долго. Целую вечность. Это было странно. И почему-то приятно.
- А. Я в порядке. Буду – в порядке. И – спасибо. – Лукас толком не знал, за что благодарил Адама – то ли за то, что не дал ему опозориться, поддавшись страху на глазах у коллеги, то ли за извинение, то ли за то, что до сих пор не отпускал его локоть, всё также сжимая пальцы в такт его пульсу.
- Угу, – Картер кивнул, ещё раз внимательно оглядел Лукаса и, чуть подтолкнув, направил в новый коридор. Локоть его он так и не отпустил, а Лукас не вырывался.
Вырываться было бессмысленно. Чего бы он этим добился? Чтобы его скрутили и отволокли в допросную? Лучше сэкономить силы для самого допроса. Восемь лет приучили его экономить каждую толику. Мысль о предстоящем всколыхнула улёгшуюся было панику. Это было неизбежно, Лукас прекрасно знал инструкции, единственное, на что он мог надеяться, так это, что пытать не будут. По крайней мере, не так, как русские. Если ему очень-очень повезёт.
Реальность ускользала. Волны паники и отчаянья захлёстывали, грозя смыть всё, что в нём ещё оставалось от Лукаса Норта. Он до сих пор не до конца поверил, что вырвался из кошмара. Ему постоянно казалось, что вот-вот кто-то рассмеётся, ударит его, и он снова окажется на холодном полу маленькой камеры. Или привязанным к стулу. Или… Удерживающие его за локоть пальцы сжались чуть сильнее. И ещё раз, возвращая в коридор со стеклянными стенами кабинетов. Лукас постарался сосредоточиться на обработке информации, посылаемой органами чувств.
За время его… отсутствия, многое изменилось. Вот, например, кабинеты стали прозрачными. В буквальном смысле. Компьютеры тоже изменились. А сотовые телефоны, похоже, перешли из разряда предметов роскоши в первую необходимость. У каждого был хотя бы один. Кажется, даже у детей. Раньше детям часы дарили, а теперь телефоны. Насколько Лукас помнил принципы сотовой связи, можно, с помощью триангуляции, определять местоположение телефона. Любого телефона. Должно быть, очень удобно. В их-то работе. Если ему очень повезёт вернуться, надо будет учесть. А ещё телефоны наверняка удобно прослушивать. То есть, все, абсолютно добровольно, да ещё и за свои же деньги, таскают при себе жучок и средство отслеживания. Гениальное изобретение.
Стеклянные кабинеты закончились, потянулся привычный Лукасу коридор с дверями по обеим сторонам. Пара из них открылись, выпуская сотрудников, которые, сдержанно кивнув Адаму, шли по своим делам. У них были дела. Лукас, с момента своего возвращения, чувствовал себя подвешенным. Позволят ему вернуться? Отправят в отставку? Просто выкинут и забудут? Он уже был согласен и на последнее, лишь бы что-то решилось и определилось.
Картер остановился, достал из кармана белый прямоугольник и сунул его в щель рядом с дверью, которая открылась, мягко щёлкнув замком. Ну, вот. Ключи тоже… изменились. Как и допросные. Лукас несколько ошалело разглядывал комнату. Обстановка была нейтральной, но вполне уютной, совершенно не казённой и уж точно не офисной. Окон только не было. Зато были обои, диван, журнальный столик, пара кресел и даже ковёр на полу. Противоположный угол скрывался за шторкой.
Адам отпустил Лукаса и скинул туфли, аккуратно поставив их на коврик у двери.
- Разувайся и проходи.
- А… Зачем разуваться? – лишившись привязывающего к реальности ощущения руки на локте, Лукас несколько растерялся.
- Не хочешь – не разувайся. Просто так удобнее. Да и пол чистый.
Лукас предпочёл разуться. Потому что, действительно, удобнее. Пройдя несколько шагов, он остановился около дивана и замер. Садиться ему не разрешали, но и не запрещали. Рисковать злить того, кто, судя по всему, будет вести допрос и решать, годен ли он к дальнейшей службе, Лукас не хотел. Адам, тем временем, брякал какими-то инструментами. Вернее, посудой, поскольку в дальнем углу, отгороженном шторкой, обнаружилось что-то вроде мини-кухни с чайником, стоящем на маленьком холодильнике, и парой шкафчиков.
- Тебе с молоком? С сахаром? – осведомился Адам, обернувшись. – И чего встал, как не родной?
- А… куда мне?
- Да куда хочешь. На диване – удобнее. И к столу ближе. Голоден? Тут, правда, еды не густо, но печеньки и булочки с маслом есть. Свежие. Будешь?
- А…э… Нет, спасибо. – Дразнящий аромат свежезаваренного чая дотянулся до того места, где стоял Лукас. С бергамотом. Господи! Ему же целую вечность не доводилось пробовать настоящий Эрл Грей. Конечно, русские пытались похвастаться, но, даже если у них и был настоящий чай, то заваривали они его как попало, убивая весь вкус и аромат. Лукас забыл про всё на свете, вдыхая почти забытый, но такой родной аромат.
- Лукас. Лукас! Да Лукас же! – голос Картера долетел откуда-то издалека. – Что с тобой такое? Я что-то не то сказал?
Агент как-то внезапно оказался совсем близко, ухватив его за плечи и легонько встряхивая.
- Н-нет… Нет. Это просто… Чай. Сто лет не видел настоящего чая, – Лукас виновато посмотрел на не на шутку встревоженного Картера. – Я не хотел…
- Забей. Ты не виноват. И сядь уже, наконец. Давай. Вот так. – Адам потянул немного дезориентированного Лукаса, усадил на диван, встревоженно заглядывая в лицо, пытаясь поймать взгляд. – Будет тебе чай. Ты с молоком пьёшь?
- Да. Спасибо.
- А сахар?
- Без.
Господи. Господи! Настоящий Эрл Грей, с молоком. Без сахара. В тюрьме чай всегда был с сахаром. И он опостылел Лукасу настолько, что воспринимался, как ещё один вид изощрённой пытки.
- Лукас. Я вот чего спросить хотел… - Адам замолчал, словно подбирая нужные слова. Потом махнул рукой и просто спросил. – Ты… Тебе имя Джон Портер о чём-нибудь говорит?
У Лукаса внезапно закончился воздух. Судорожный вздох заставил его согнуться и закашляться. Откуда этот Картер может знать Джона? Да ещё и связать с ним?
- Вы с ним очень… похожи, – ответил агент на невысказанный вопрос.
- А ты-то откуда его знаешь? – выдохнул Лукас.
- Пересекались как-то. На востоке. – Взгляд Картера чуть расфокусировался, затуманившись воспоминаниями. – Так, значит, Джон Портер – это, всё-таки, его настоящее имя.
Адам улыбнулся, а Лукаса затрясло. Джон был последним человеком, кого он хотел бы сдать. Да он скорее бы умер, чем… Да лучше б он сдох в русской тюрьме!..
- Лукас… Да что ж такое-то? Вот же взялся на свою голову. Эй! Посмотри на меня. Лукас Норт, посмотри на меня!
Лукас честно попробовал выполнить команду. Только вбитое за восемь лет правило «не смотреть в глаза» оказалось сильнее. Он не смог. Он был виноват, и его накажут. Всё то же самое. Опять. Он просто сменил одну тюрьму на другую. И этот голос, уверяющий, что всё хорошо, нагло врёт, хочет отвлечь… Всё не хорошо. И не будет. Уже не будет. Теперь точно не будет. Он только что предал единственного человека, для кого он хоть что-то значил. У него больше совсем-совсем ничего не осталось…
- Лукас, ты чёртов кретин! Попробуй только спятить, я тебе сам голову оторву! Ну же! Вернись ко мне. Ну, пожалуйста. Всё будет хорошо. Я обещаю. Лукас. Лукас, вернись. Чёрт со мной. Ради Джона! Прошу тебя. Он же мне не простит. Господи! Чёрт тебя подери! Ну, pojalusta.
Русское слово, причём произнесённое почти без акцента, сработало, как триггер. Лукаса рывком выдернуло из кошмара. Теперь он не столько дрожал сам, сколько встряхивался агентом Картером. Похоже, ещё и язык прикусил.
- Пожалуйста. Хватит. Меня. Трясти. Пожалуйста…
- Прости. Ты как? Давай ты больше не будешь так делать, а? Я тебе чем хочешь поклянусь, что не причиню вреда Джону. Тебя же это напугало?
Говорить не очень получалось, поэтому Лукас кивнул.
- Ты ему доверяешь? Я имею в виду Джону?
Лукас задумался. Доверял ли он Джону? Да был ли хоть кто-нибудь в его жизни, кому он доверял?
- Настолько, насколько возможно кому-то доверять, – наверное, этот ответ был не совсем тем, который хотелось услышать агенту Картеру, но он кивнул.
- Подожди немного, мне надо кое-что сделать.
Адам снял пиджак, и аккуратно отпорол небольшой кусочек подкладки, вынув оттуда зип-пакетик с каким-то крошечным клочком картонки. Или, может быть, пластика? Лукас заинтересованно следил за манипуляциями. Поочерёдно было извлечено ещё несколько деталей. Соединив их вместе, Адам стал счастливым обладателем небольшого мобильного телефона, в который он и вставил картонку.
- Неотслеживаемый, - прокомментировал агент аппаратик, подтвердив недавние мысли Лукаса насчёт возможностей сотовой связи, и набрал номер.
- Мне нужно, чтобы ты сказал, что доверяешь мне… - без всяких предисловий произнёс Картер в трубку. - Да нет, не мне, то есть, сказал не мне. Я сейчас трубу передам, а ты скажи, что мне можно доверять, ладно? Нет, нет, без имён.
Картер поднёс телефон к уху Лукаса. Раздавшийся оттуда голос Лукас не спутал бы ни с каким другим.
- Кто бы ты ни был, наверное, моё мнение имеет для тебя значение… Так вот. Я доверяю тому, кто дал тебе телефон. Полностью. И ты тоже можешь, – голос Джона был тихим, но это был он. - Верь ему.
Ответить Лукас не успел. Адам забрал телефон, буркнул в него «Спасибо» и отключил. Тут же разобрал на части и бросил их в кружку с чаем. Потом извлёк и тщательно расколотил металлической статуэткой.
И только после этого, достав из кармана платок, протянул его Лукасу. Вензель на платке был весьма примечательным. Разглядеть в нём инициалы Джона можно было, только точно зная, что они там есть, и специально ища. Лукас знал. Рука его непроизвольно вскинулась к лицу, хотя это не смогло бы сдержать… Он почти слышал, как рушатся внутренние эскарпы, редуты и бастионы, с особым тщанием возведённые им в последние годы. Всё это время – всю нескончаемую вечность – он не мог никому доверять. Даже если кто-то и проявлял сочувствие или симпатию, то он всегда точно знал, что это делается не ради него, не ради Лукаса Норта, а ради источника ценной информации. Когда из него выжали всё, что могли, о нём просто забыли, а теперь и вовсе выкинули. Ну, да, конечно, обменяли.
Разреветься, как девчонка, было точно не самой лучшей рекомендацией для восстановления на работе. Попытка сдержать прорывающиеся рыдания с треском провалилась, ну, то есть, без треска, просто слёзы полились, несмотря на все попытки их сдержать. Лукас протянул руки к Адаму и соскользнул с дивана, обняв его ноги и уткнувшись лицом в колени. Он плакал бесшумно, давясь рыданиями, вцепившись в Адама, как утопающий в брошенный круг. Лукас не знал, в какой момент, Адам тоже оказался на полу, но был благодарен ему за то, что тот просто держал его в объятиях, дав возможность впервые за целую вечность жалеть самого себя. Сколько они так просидели Лукас не знал. Слёзы закончились, оставив после себя рваное дыхание и звенящую пустоту. Вырываться из державших его рук не хотелось. Вскоре дыхание выровнялось, чему немало способствовали руки агента Картера, весьма умело разминавшие позвоночник. Похоже, восток познакомил Адама не только с Джоном Портером.
Когда Лукас попробовал отстраниться, поддерживающие его руки переместились на плечи. Его немного отодвинули в сторону и тщательно рассмотрели. А потом ему аккуратно вытерли лицо и подняли с пола, усаживая обратно на диван. В глазах агента Картера было сочувствие. Да как он смеет?! Что может этот домашний мальчик знать о пережитом Лукасом Нортом в русских застенках?!
- Два года в сербской тюрьме – конечно, это не восемь лет у русских, - Картер опять отвечал на невысказанный вопрос. Как он это делает? – Но я могу понять.
Вспыхнувшую было злость, погребло под стыдом. Чёрт! Лукас виновато посмотрел в лицо агенту Картеру, нет, Адаму.
- Мне жаль… Я…
Адам покачал головой и потянулся обнять Лукаса.
- Не надо. Я прошёл через это и пережил. И ты тоже сможешь. И, может быть, когда-нибудь это позволит тебе помочь кому-то ещё.
И Лукас сдался. Уткнувшись лбом в подставленное плечо, он заговорил – сначала тихо, сбивчиво, путаясь и повторяясь, - даже не столько рассказывал, сколько выплёскивал из себя воспоминания, словно так они могли перестать быть часть его, стать просто рассказом о персонаже, носившем, по-странности, такое же имя, как у него. Рассказывая, Лукас заметил, что на некоторых моментах Адам вздрагивает и, поначалу, решил, что это от сочувствия. Вот только такая реакция была не на особо жутких местах, вроде пытки водой или многомесячным одиночеством, от которых вздрагивал сам Лукас, покрываясь холодной липкой испариной. А вот рассказ об электрошоке и многочасовых избиениях до беспамятства или о том, как его насиловали целой толпой, заставлял мышцы Картера судорожно напрягаться, словно… Ох, ты ж blyadstvo!.. Воспоминания. Всё это происходило и с самим Картером. Вот почему…
Лукас сбился с рассказа. Неожиданное осознание, что вот этого домашнего мальчика мучили так же, как и его самого, оказалось куда болезненнее, чем собственные воспоминания. Очень-очень сильно захотелось узнать, кто были мучители, поймать и… и вернуть им хотя бы часть. Чуть отстранившись от Адама, Лукас погладил того по щеке.
- Извини, что напомнил…
Вздрогнув, Картер уставился на него удивлённо и чуть смущённо. Обострившаяся чуткость Лукаса позволила заметить быстро подавляемую затравленность во взгляде.
- Так заметно?
- Мне – заметно, - выделив голосом местоимение, Лукас изо всех сил обнял Адама. Сочувствие другому, когда оно настоящее, а не дань общественной морали, - это куда хуже жалости к самому себе. От одной только беспомощности захотелось взвыть или кого-нибудь убить. Желательно палачей. Желательно не сразу. Проклятье…
Может, в этих групповых терапиях что-то и есть. «Никто не поймёт тебя так же, как переживший то же самое», - всплыла горькая мысль под аккомпанемент заскрипевших рёбер – Картер был куда сильнее физически истощённого Лукаса.
Они проговорили несколько часов. В конце концов, Картеру надоело ходить за кипятком, заваркой и молоком в кухонный закуток и он перетащил всё на столик. А ещё он рассказал Лукасу про Сербию, и про Йемен. На рассказе об операции в Дамаске сочувственно вздрагивал уже Лукас. Но самой жутью было, когда Картер совершенно мёртвым голосом поведал о том, что с детства ничего так не боялся, как зубных врачей. Сразу после того, как рассказал о сербах. Лукас в тот момент поклялся самому себе, что найдёт того, кто всё это устроил и… Память тут же выдала несколько весьма эффективных вариантов «и», которые можно применить. А потом ликвидировать. Вот просто, чтобы эта мразь не ходила по той же земле и не дышала тем же воздухом. Потому что даже русские не использовали его детские страхи, хотя почти наверняка знали о них.
И Лукас рассказал про татуировки, по которым руки Адама прошлись, словно пытаясь стереть эти впившиеся в кожу свидетельства кошмарной вечности. Наверное, Адаму в тот момент тоже хотелось кого-нибудь убить.
Позднее Лукас уже не вспомнил бы, когда касания стали чуть более интимными, чем просто сочувствие и поддержка. Зато он помнил щемящую нежность и тихий голос.
- Я не смогу заставить тебя забыть то, что было. Но я могу помочь тебе запомнить этот момент. Когда всё закончилось. Здесь и сейчас.
Ничто не помогает лучше, чем помощь другим. В их близости не было страсти, скорее жажда. Или нужда. Почему-то Лукасу казалось, что Адаму он нужен сейчас не меньше. И он позволил себе раствориться в ласковых руках. А ещё были слёзы, и, кажется, не только его собственные. Пока мышцы не скрутило в болезненно-блаженном спазме, и совсем рядом не раздался тихий вздох-всхлип. А потом мысли просто кончились. Лукас провалился в сон, забыв привычно испугаться ожидающих его кошмаров. Кошмары, наверное, обиделись, потому что не пришли.
***
Выходной, сегодня точно должен быть выходной – такой лёгкости с небольшой примесью блаженной истомы Лукас Норт не ощущал уже давно. Воспоминания вломились в мысли, как таран. В ответ на его судорожный всхлип, по полу прошлёпали лёгкие шаги, и его плечо сжала рука, в то время, как другая прошлась по щеке.
- Лукас? Ты проснулся?
Сделав пару глубоких вдохов, Лукас открыл глаза и встретился с внимательным изучающим взглядом агента Картера. Воспоминания сменили тональность, заставив смущённо зажмуриться.
- О! Ты покраснел. Отлично!
- Э… Что? – реакция Адама была настолько неожиданной, что заставила снова открыть глаза.
Ехидно усмехающийся Картер помрачнел и чуть сжал плечо Лукаса.
- В тюрьме смущаться отучаешься быстро.
«Два года у сербов», - напомнил себе Лукас и накрыл руку Адама своей, получив в ответ грустную улыбку.
- А у тебя красивые глаза, ты знаешь?
- Э… что? – не ожидавший от Картера мелодраматичности, Лукас так растерялся, что оригинальностью не блеснул.
- Ну и чего ты так напрягся? – возмутился Адам. – Что, если я не художник, а шпион, так уже и не могу заценить красоту? И, кстати, я не против продолжения.
С последними словами Адам провёл рукой по груди Лукаса, не оставляя сомнений, о каком именно продолжении идёт речь.
- Только… - руки убрались с тела Лукаса, сам Картер пересел на диван чуть дальше. – Тебе придётся решить, не против ли ты сам.
Решить. Вот чёрт. Чёртов Картер. Лукасу стало холодно. Так холодно, что зубы невольно застучали, а где-то в позвоночнике зародилась мелкая противная дрожь, начав волнами расходиться по телу. Чёртов Картер. Сволочь. Лукас поднял на мучителя ненавидящий взгляд. Ну, за что? Что он такого сделал? Ответный взгляд был таким понимающим, что стало совсем плохо. Адам знал. Он прекрасно знал, чего требует. И Лукас понял, что его решения будут ждать сколько угодно. Вот так и будет сидеть и ждать.
Скотина. Ублюдок. Внезапно захотелось врезать Картеру и стереть с его лица это понимающее выражение. Необходимость что-то решать за себя пугала Лукаса едва ли не больше, чем воспоминания о восьмилетней кошмарной вечности. Вместе с желанием врезать, совершенно нерационально, хотелось, вновь почувствовать на себе ласковые сильные руки, чтобы можно было ни о чём не думать и ничего не решать. Страшно, так страшно. Ненавижу. Ублюдок. Скотина. Издав нечто среднее между рычанием и всхлипом, Лукас рванулся к Адаму, опрокидывая его навзничь и впиваясь в его губы жадным поцелуем.
Адам ответил не менее страстно, мгновением спустя перехватив инициативу, переворачивая почти не сопротивляющегося Лукаса на спину, – рывок отнял у того почти все моральные силы, а физических у него было не так и много. Руки Картера немедленно начали операцию по определению особо чувствительных мест на теле Лукаса Норта. Спустя пару минут, Адам разорвал поцелуй, отправив губы и язык в помощь рукам. Вялое сопротивление Лукаса, которому внезапно захотелось не только брать, но и отдавать, было быстро подавлено недовольным рявком, после которого бедняга совсем потерялся в ощущениях, а в мыслях осталось только: «Ох, да, ещё!». А, возможно, и не только в мыслях.
Лукас возмущённо рыкнул, обнаружив, что Картер прекратил свою исследовательскую деятельность и рассеянно оглядывает комнату. Шпионские навыки заставили собраться, ожидая увидеть, как минимум, террориста с бомбой или, как максимум, Гарри Пирса, некстати решившего проинспектировать допрос обменянного агента.
- Чёрт, Картер, какого хрена?
- Да тут такое дело… Собираясь сегодня на работу, я как-то не рассчитывал на такое завершение рабочего дня… И вот прямо сейчас я не хочу делать тебе больно. Да и себе тоже. Чем бы таким?.. А!
Сорвавшись с дивана, Адам метнулся на кухню и притащил оттуда блюдо с ранее помянутыми булочками с маслом.
- Ты что, жрать собрался? Сейчас? – Лукасу стало как-то совсем не по себе.
- Чего сразу жрать-то? – захихикал Адам. – Между прочим, ради тебя стараюсь. Сам же ещё благодарен будешь.
Картер старательно соскребал масло с булочек в экспроприированное у чайной чашки блюдце. Масло? Ох…
- Ну, и вот что ты ржёшь?
- Булочки. С маслом. О, господи! – задыхаясь от смеха, простонал Лукас. – Ты псих, ты совершенно законченный псих.
- Ага, - легко согласился Адам, заканчивая своё полезное занятие и плюхаясь рядом с хихикающим Лукасом. – А смех, знаешь ли, полезен. Это очень хорошо, что ты можешь смеяться.
- Секс тоже полезен. А ты мне, между прочим, весь настрой сбил.
- Как раз это совсем не проблема. Я – тренированный агент. Так что засекай время!
- Какое время? – озадачился Лукас.
- Которое мне понадобится на возвращение тебе нужного настроя.
Лукас честно, очень честно пытался выполнить этот приказ. На сто шестьдесят третьей секунде он осознал, что вместо отсчёта повторяет имя тренированного агента. А может это была и не сто шестьдесят третья секунда. Это стало каким-то неважным. Мелькнула мысль, что ему следовало испугаться наказания за невыполнение приказа, но тоже быстро стала неважной. А пугаться совсем не хотелось. Собственно, хотелось только одного – чтобы чёртов Картер не останавливался, хотя, что конкретно тот делал, Лукас уже и не сказал бы. Кроме того, что булочки с маслом были использованы, куда более приятным способом, чем простое их поедание.
- Адам? - часа через полтора, когда Адам, чуть ли не на руках, стаскал совсем обессилевшего Лукаса в обнаружившийся в стене душ и вернул на диван поспать хоть пару часов перед рабочим днём, тому приспичило общаться.
- Мм…
- А кто тебе помог? Ну, после Дамаска?
- Я женился на ней.
- А.
- Она умерла…
- Чёрт, прости…
- Мы в МИ6 вместе работали. Я даже не могу показать нашему сыну её могилу. Проклятье, да я ему даже её настоящего имени сказать не могу. И я ещё ни с кем об этом не говорил. Ты, вроде как, первый. – Адам горько усмехнулся и потянулся к Лукасу.
- Спи уже, - полтора десятка минут спустя велел Адам. – Рабочий день никто не отменял.
- Рабочий день? Думаешь, Гарри позволит?
- Думаешь, у Гарри будет другой выход? – взгляд Адама внезапно стал жёстким, и Лукас сразу и безоговорочно поверил, что не будет. – И спи уже.
Последним у погружающегося в сон Лукаса, промелькнуло, что стоит, пожалуй, перейти на пончики. Потому что булочки с маслом уже никогда не будут для него прежними.
@темы: Lucas, персонаж: Лукас Норт, фандом: Spooks/Призраки, размер: Мини, персонаж: Адам Картер, жанр: hurt/comfort, жанр: драма, fanfiction
-
-
29.03.2013 в 10:28вот это вот:
. Только вбитое за восемь лет правило «не смотреть в глаза» оказалось сильнее. Он не смог. Он был виноват, и его накажут. Всё то же самое. Опять. Он просто сменил одну тюрьму на другую. И этот голос, уверяющий, что всё хорошо, нагло врёт, хочет отвлечь… Всё не хорошо. И не будет. Уже не будет. Теперь точно не будет.
это прямо вообще очень классно!
002
-
-
29.03.2013 в 12:11Еще, еще этих мягких
французскихбулок с маслом! :-)И за Джона Портера спасибо. Такой логичный кроссовер.
И еще захотелось посмотреть еще серий про Адама. А то я "Призраков" с 7 сезона начала смотреть. а там как раз Адам уходит
-
-
29.03.2013 в 13:35по третьему и началу 4 сезонов я собираю счас по старым тредам, а 4 и пятый в пересказах с картинками - вот они:
в порядке чтения:
stkglm.diary.ru/p185994916.htm
stkglm.diary.ru/p186015408.htm
stkglm.diary.ru/p186102608.htm
stkglm.diary.ru/p186178097.htm
stkglm.diary.ru/p186259244.htm
-
-
29.03.2013 в 14:26Как Лукаса в Лушанке хертили так мы будем его комфортить - всеми доступными средствами!
-
-
30.03.2013 в 01:35011 сткглм, эти картинки наверняка все видели, да? :-) Но все равно, не могу не отметить:
www.richardarmitagenet.com/images/gallery/Spook...
www.richardarmitagenet.com/images/gallery/Spook...
Как и настроенческий кадр для Росс/Лукас
www.richardarmitagenet.com/images/gallery/Spook...
-
-
30.03.2013 в 08:30002, да я, по большей части, себя комфортила. 7х01 сделала мне больно
какая ж милота все-таки!
006 сткглм, дааааа!
mandragora007,
004 сткглм, весь Адам в куче! Укомфортиться
-
-
30.03.2013 в 09:13-
-
30.03.2013 в 10:25ура!!! наконец-то диванчик!!!