142 слова, Лукас Норт, Лиза Старкова
читать дальшеКогда Лиза видит его вживую, это даже хуже, чем увидеть обнаженным на фотографии. Кожа да кости. Нос, кажется, стал еще крупнее, глаза запали. Кому, как не Лизе Старковой знать, матушка Россия обглодает так, что и косточек не оставит.
Лиза смотрит на него и не верит: живой, вернулся, дома.
Лиза смотрит и не верит: она совсем не рада.
Лукас Норт - ее муж, ее любимый, свет ее жизни - чужой, неприкаянный. Ненужный.
Покойник, вернувшийся с того света, пришел за ней. Чур меня, чур.
Если бы она хоть немного верила, сходила бы в русскую церковь на Уэлбек-стрит, поставила бы свечку за упокой души Лукаса Норта. Чтобы больше не возвращался, не тянулся к ней, не искал встреч.
Лукас Норт пахнет Россией, и от этого запаха мутит. Лизе намного проще любить родину издалека.
- Ты счастлива?
- Когда-нибудь и ты будешь счастлив.
Лиза врет.
125 слов, Джон Бейтман
читать дальшеЕсли бы мир был черно-белым, Джону Бейтману было бы намного проще. Но мир черно-красный, и Джон ставит на красное.
Красное — как измятый паспорт Лукаса Норта в дрожащих от напряжения пальцах.
Красное — как пелена перед глазами, когда нет сил встать с бетонного пола карцера.
Красное — как маленькая аккуратная дырочка во лбу Сары Коулфилд.
И только когда совсем туго, Джон Бейтман ставит на черное.
Черное — как глаза Майи Лахан, когда она всматривается в его лицо, не веря самой себе.
Черное — как похищенный кейс с «Олбани», смерть для миллионов весом в полтора килограмма.
Черное — как дуло пистолета, нацеленный в спину человека, чьего доверия не оправдал.
Но выигрывает всегда зеро — ноль, пустота, никто.
Никто, говорит Джон Бейтман прежде чем шагнуть в пустоту.