Mea culpa

[006 сткглм]

Название: Mea culpa
Автор: 006 сткглм
Бета: 004 сткглм
Фандом: Spooks/Призраки
Размер: драббл (938 слов)
Пейринг/Персонажи: Рос Майерс/Лукас Норт
Категория: джен
Жанр: hurt/comfort
Рейтинг: NC-17-kink
Краткое содержание: Одна боль может вытеснить другую. Главное — чтобы нашелся человек, способный это понять и наказать тебя. Ради твоего же блага.
Примечание/Предупреждения: Кинк - порка. Таймлайн - сразу после событий серии 7х06 сериала Spooks/Призраки.
Для голосования: #. fandom RA 2013 - работа "Mea culpa"

Миссис Митчелл бьется в истерике над телом своего сына.
Рос ерошит волосы, чертыхается про себя и достает телефон — нужно позвонить в отдел, в полицию, в скорую. Ей приходится дважды повторить «официальную версию» произошедшего, прежде чем женщина из службы охраны вокзала перестает хлопать глазами, отводит взгляд от липкой густой лужи, расползающейся по полу кабины, и блокирует вызовы лифта. Лукас же просто замер в углу, сжимая поручни побелевшими пальцами и не сводя с мертвого мальчишки глаз.

Рос шагнула бы к нему, но чертовы судмедэксперты огораживают все лентой, от ярких залпов их фотовспышек рябит в глазах. Министр внутренних дел требует ее доклада, потом звонит Гарри, потом Малькольм… когда она, наконец, нажимает на «отбой» и поворачивается, его высокой худой фигуры уже нигде не видно.

Лукас появляется на пороге ее квартиры тем же вечером. Ощущение вины исходит от него волнами. Он редко приходит сам — обычно это означает что ему совсем плохо. Он раздевается резкими, дерганными движениями, путаясь в рукавах и едва справляясь с пуговицами на манжетах. И когда он, полностью обнаженный, становится на колени, глядя на скованную линию его плеч, на нарочитое, тщательно контролируемое движение которым он опускает руки вдоль тела, Рос понимает, что обычный тихий вечер у ее ног это не то, что ему сейчас нужно. Не то, что ему поможет. Ну что ж…
— У тебя три минуты на душ и туалет, — говорит она Лукасу и идет за плетью.

Рос не часто приходится прибегать к порке, но если уж она берется за что-то, то делает это хорошо и при помощью качественных девайсов. Она взмахивает плетью на пробу, примериваясь к тому, как после значительного перерыва ощущается в ее ладони рукоять. Привычно пропускает сквозь пальцы хвосты, ощупывая их на предмет неровностей или выбившегося из плетения ремня, но девайс безупречен и стоит всех отданных за него денег.

Лукас на миг замирает в дверях гостиной, и, опустив голову еще ниже, шлепает к банкетке. Той вообще самое место где-нибудь в прихожей, но тяжелая кованая рама, мягкое кожаное сиденье и высота делают ее идеальным приспособлением для их нужд. Он опускается на колени, укладывается грудью на сиденье и сцепляет руки за спиной, обхватывая локти длинными пальцами. Рос молча ждет. Десять секунд, пятнадцать. Лукас поворачивает голову, прижимаясь щекой к сиденью: ресницы у него опущены, губы плотно сжаты. После Лушанки ему тяжело идти на открытую демонстрацию эмоций, и Рос ценит то, что каким бы накрученным и взвинченным он сейчас ни был, приказывать ему не приходится. Она легким прикосновением ерошит его мокрые волосы, заходит ему за спину и поднимает плеть.

Все просто: нужен простор для замаха, ритм и глазомер. Ни с тем ни с другим, ни с третьим проблем у Рос не наблюдается. Сначала она бьет не сильно, с большими паузами, покрывая светлую кожу его ягодиц ровными розовыми отметинами. Примериваясь, прислушиваясь: к себе, к нему. Разогревая. Потом приходит знакомое ощущение: плеть становится продолжением руки. Ритм ускоряется, Лукас дышит все чаще.
К тому времени как она третий раз меняет руку, Лукас ловит воздух открытым ртом, из-под плотно зажмуренных век его катятся слезы, а пальцы, которыми он стискивает локти, сжимаются в такт ударам. Когда он начинает еле заметно «уходить» из-под хвостов, Рос решает — «пора», и протягивает удар по верхней части ляжек. Ресницы Лукаса распахиваются — она успевает заметить практически затопивший радужку зрачок — и зажмуриваются снова. После пятой протяжки, он захлебывается стоном, белые от напряжения пальцы дрожат. После девятой захват разжимается, но Рос перехватывает его руки, наклоняется к самому уху и спрашивает, поглаживая красную, воспаленную кожу его ягодиц хвостами плети:
— Связать?
Лукас вздрагивает всем телом, всхлипывает, но вместо ответа только раздвигает ноги, открывая ударам внутреннюю поверхность бедер и яйца.
Ну что ж… Она ждет несколько секунд, пока он опустит руки и возьмется за кованые ножки банкетки, и вновь поднимает плеть.

Рос выверяет удары с филигранной точностью: ремни ложатся на ляжки, самые кончики хвостов больно жалят нежную, покрытую редкими светлыми волосками кожу на внутренней поверхности его бедер. Время от времени она останавливается, позволяя хвостам прогуляться меж его ягодиц, подцепляя рукоятью плети мошонку и Лукас начинает дышать короткими захлебывающимися стонами. Она щекочет — почти ласкает — пламенеющую кожу хвостами плети, а потом заходит сбоку и бьет, сверху вниз с коротким резким замахом, метя как раз по этой нежной ложбинке. Лукас беззвучно стонет, кусая губы, ожидаемо вскидывается, но Рос безжалостно прижимает его к сиденью коленом. Еще удар: чуть сильнее, чуть ниже, туда, где уже есть риск ссадить нежную кожу мошонки. Он едва не выворачивается из-под ее колена… «Едва» ли? Высокий, жилистый, с восьмилетним опытом выживания в русских тюрьмах — он вывернулся бы, если бы действительно этого захотел. Мышцы на его плечах бугрятся, волосы на висках и загривке мокры от пота, зад и ляжки пышут жаром — она чувствует даже сквозь плотную ткань джинс. Рос позволяет хвостам плети замереть между его ягодиц. Лукас отчаянно зажмуривается, прихватывает нижнюю губу зубами. Она отводит плеть: невысоко, так чтобы он ощущал пылающими ягодицами малейшее колебание воздуха от кожаных хвостов. Он дрожит: весь, с ног до головы. Рос замахивается: резким, рассекающим воздух движением и уже опуская руку, видит его огромный затопивший радужку зрачок, слышит задыхающееся:
— Я виноват, Господи, я так виноват, — и успевает увести руку в сторону и задеть его совсем вскользь: больше ощутимо, чем больно. — Я должен был его уговорить. Я д-д-должен был… должен…

Рос откладывает плеть в сторону и, когда Лукас со всеми его шестью футами двумя дюймами роста, обессилено сползает с банкетки и утыкается головой ей в колени обхватывая тяжелой рукой за бедра, опускается на пол вместе с ним.

— Я не смог… — всхлипывает он, и Рос, кончиками пальцев подцепив край брошенного на диване пледа, укрывает его с головой: ей самой жарко, но когда уровень адреналина схлынет, его начнет знобить.
Он сотрясается в беззвучных рыданиях, вжимаясь лицом ей в бедро.
— Ш-ш-ш, — тихо говорит Рос ероша его волосы, — ш-ш-ш, ну что поделать — не всех получается спасти — такая работа…

@темы: категория: фемслэш, персонаж: Лукас Норт, персонаж: Рос Майерс, фандом: Spooks/Призраки, размер: Драбблы, рейтинг: От R до NC-17, жанр: hurt/comfort, жанр: драма

---

Коллегами будем завтра

[006 сткглм]

Название: Коллегами будем завтра
Автор: 006 сткглм
Бета: ritaritzy
Размер: мини (3014 слов)
Фандом: Spooks/Призраки
Персонажи: Рос Майерс/|Лукас Норт
Категория: джен, гет
Жанр: драма, hurt/comfort, флафф
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Лукасу нужно от Рос то, чего не попросишь у просто коллеги.
Предупреждение: Страпон.
Примечания: Таймлайн - серия 8х01 сериала Spooks/Призраки.
Для голосования: #. fandom RA 2013 - работа "Коллегами будем завтра"

Лукас никогда не слетает во флешбеки в штаб-квартире. В «поле» да, случалось пару раз, но в офисе непроницаемая маска «я — MI5» всегда прочно находится на месте. Вернее, находилась до сегодняшнего дня.

Нельзя сказать, что министры внутренних дел часто к ним наведываются: куда чаще их самих вызывают на ковер, но похищение главы МI5 — это более чем весомый повод. Разговор получается не из приятных, но в подобных обстоятельствах иного трудно ожидать. Рос даже рада, что достается в основном ей и Лукасу, как старшим офицерам. По крайней мере, остальные с пользой проводят те сорок пять минут, пока министр надрывает связки, брызгая слюной и словами «вопиющая» и «некомпетентность» в разных сочетаниях.
— И лучше бы вам сделать все возможное и невозможное, чтобы вернуть Гарри Пирса, мисс Майерс, — заканчивает министр, когда у него перехватывает дыхание, — я надеюсь, мне не требуется объяснять вам значимость этого человека для безопасности страны.

— Не требуется, господин министр, — Рос улыбается: ничто не бесит политиков так, как невозмутимо-насмешливая реакция на выволочку. — Я вполне ее осознаю.
Министр меряет ее гневным взглядом и явно глотает не одну дюжину «лестных» эпитетов, прежде чем сдавлено процедить:
— Вас я больше не задерживаю, мисс Майерс. Доклад мне нужен завтра в четверть восьмого утра. Лично.
— Слушаюсь, господин министр, — все пять шагов до выхода Рос едва сдерживается, чтобы не закатить глаза, потому что двери в зале для брифингов полированные, в них все — все, черт побери — отражается, как в зеркале. Уже закрывая дверь, она краем уха слышит:
— У ЦРУ будут передвижки: сменится офицер, курирующий межведомственные связи. Я ожидаю от отдела D и от вас лично…

Но времени осмыслить информацию ей не дают. Стоит закрыть двери кабинета, как на нее налетают со всех сторон. Нужна ее подпись на документах, нужны ее решения, нужно переоформлять повисшие без Гарри допуски, вводить в действие аварийный протокол, и прочая, и прочая. Через какое-то время она оглядывается в поисках Лукаса, чтобы, как обычно, перевалить часть работы на него, но в кабинете его по-прежнему не наблюдается. Если судить по тому, что молодчики из госбезопасности, изображавшие статуи у каждого выхода, исчезли, то и министр тоже ушел. Так где же его носит-то?

Лукас все еще в брифинг-зале: стоит, закусив губу, и смотрит куда-то в пространство. Рос хватает одного взгляда, чтобы удостовериться: не сжимай он так сильно край стола пальцами, они бы у него дрожали. Если это не флэшбек, то очень-очень близко, а у нее как всегда: море работы и ни секунды свободного времени.

— Лукас?

Он не вздрагивает — уже хорошо. Выдыхает долго и нарочито ровно. Бросает на нее быстрый взгляд и, выхватив из стоящего на столе офисного прибора квадратный листочек бумаги, царапает там пару слов и подталкивает к ней через стол подписанной стороной вниз.

«Надо поговорить».

Рос вскидывает брови в безмолвном: «Здесь? Сейчас?!»

Взгляд у Лукаса такой, словно он только в этот момент до конца осознает, где они находятся. Черт.
Еще листочек.

«Вечером?»

Взгляд совершенно отчаянный. Рос кивает, сминая обе записки в руке, и говорит громко — микрофонам — их всегда «слушают», но сейчас к наушникам наверняка прильнуло вдвое больше народу:
— Я знаю, что без Гарри не просто, но соберись, ладно? — и вполголоса, ему: — Ты мне нужен.
Лукас кивает. Закрывает глаза, считает про себя до трех: она знает, потому что не раз видела, как он это делает — и когда открывает глаза, то уже более или менее готов работать. Не идеально, но сойдет. День им предстоит тяжелый.

Офис они покидают последними, когда все мыслимые и немыслимые рабочие часы уже давно истекли. Лукас, на ходу натягивая пальто, уходит в сторону лифтов. Рос выдерживает получасовую паузу, а потом спускается в гараж за машиной. Через пятнадцать минут она притормаживает в подворотне у выхода одной из станций подземки, аккурат в слепом кармане размером метр на полтора. Ей не приходится долго ждать: передняя пассажирская дверь открывается практически сразу, в машину со свойственной ему кошачьей грацией проскальзывает Лукас.
— Спасибо.
Рос кивает, осторожно выруливает на дорогу — чертовы пешеходы, не глядя, снуют прямо перед машиной — и бросает на него быстрый взгляд. Он выглядит уставшим (они все устали), сосредоточенным, и в нем чувствуется та самая опасная близость к грани, как всегда ощущается в нем в те вечера, когда он оказывается на ее пороге сам. По лобовому стеклу все учащающейся дробью стучат капли дождя. Рос включает обогрев салона и дворники. Тихое «вшшш-вшух» наполняет машину, окружающее сливается в размытые, набросанные крупными мазками картины импрессионистов.

— Трахни меня.

Рос бросает на Лукаса быстрый взгляд, но он смотрит прямо перед собой. Длинные, лежащие на коленях пальцы чуть подрагивают. Однако… Он ведь едва выносит, когда к нему прикасаются: на брифингах всегда садится на расстоянии вытянутой руки; когда они всем отделом собираются у чьего-нибудь стола, он всегда держится позади — «я высокий, мне и так видно»; он предпочитает лестницы, если в лифте больше трех человек; заезжает за пончиками в несусветную рань, когда там еще нет посетителей. Во время работы «в поле» у него адекватные реакции, но, если он может избежать тактильного контакта, он его избегает. И после этого всего вдруг — «трахни».

Рос высматривает место у обочины потише, паркуется, глушит двигатель и поворачивается к нему.
— Что происходит?
— От нас… — Лукас запинается, сглатывает — кадык тяжело дергается вверх-вниз — и продолжает ровным, равнодушным голосом, — от меня хотят плотного взаимодействия с новым офицером по межведомственным связям из ЦРУ.
О. «Плотное взаимодействие». Именно так это и называется. Нет, разумеется, MI5 не приказывает своим офицерам под кого-то ложиться: это же в высшей степени неэтично. Начальство просто в деликатной форме доводит до сотрудника, что хочет «плотного взаимодействия». То, что это «взаимодействие» обычно происходит в горизонтали, как правило, вслух не произносится. Личная инициатива сотрудников. Полная свобода воли, продиктованная соображениями офицеров о благе страны. Рос тошнит от этой формулировки.

— Я не см… — он замолкает, кусая губы и глядя в покрытое мелкими каплями дождя лобовое стекло перед собой. Потом начинает снова: — Я не уверен, что справлюсь. Нам наверняка понадобится помощь ЦРУ, чтобы вернуть Гарри. Нельзя, чтобы первая же… — снова пауза, он с трудом подбирает нужное слово, — не… неформальная встреча прошла неудачно. Я не знаю, чего этот парень — С. Колфилд — захочет, но я должен быть готов, если… Если.
Лукас замолкает. Руки у него дрожат.
Дело Мейнелла невольно всплывает в памяти, Рос требуется приложить некоторое усилие, чтобы загнать эти воспоминания обратно. Если даже ей такое тяжело далось, то уж Лукасу, после его покрытых тьмой и мраком восьми лет в тюрьмах, куда он упорно не пускает штатных психологов… Такое «плотное взаимодействие» вполне может закончится всем, чем угодно: от истерики до убийства. Разумеется, ни то, ни другое укреплению связей с ЦРУ совершенно точно не поспособствует.

Рос молчит, машинально оглаживая пальцами руль. Не то, чтобы ей было о чем размышлять: свое решение она приняла. Не сейчас — в пахнущей дождем и кожей машине — уже давно. Когда наблюдала, как проходит эйфория от возвращения на родину, в отдел, как его отпускает адреналин, оставляя растерянность и тоскливую неприкаянность в его глазах. Как день за днем в нем нарастает напряжение, грозящее выплеснуться в любой момент, в самой непредсказуемой форме, и которое ушло из него разом, стоило ей скомандовать: «Раздевайся догола. На колени».
С этой проблемой все равно пришлось бы разбираться, и чем раньше, тем лучше.
— Хорошо.
Лукас кивает, долго неровно выдыхает, трет губы рукой.
— Все будет хорошо, — Рос заводит двигатель, оглядывается, проверяя, свободен ли путь, — я о тебе позабочусь.
Он делает движение, словно собирается отстегнуть ремень безопасности и улечься головой ей на колени, но все же замирает на сидении неподвижно.

Вливаясь в движущийся по вечерним улицам поток, Рос на мгновение задумывается: куда ехать? Смешивать в голове Лукаса понятие «безопасность», которое прочно ассоциируется у него с ее квартирой, и то, что он просит сделать, ей не хочется. Она мысленно прикидывает варианты и резко притормозив, разворачивает машину через сплошную двойную, как Адам. Лукас ни о чем не спрашивает, он вообще не произносит ни звука за те полчаса, что они добираются до одной из конспиративных квартир, из тех, что были предложены Лукасу на выбор после успешного завершения операции «Тиресий». Тогда переезжать в срочном порядке пришлось всем. Возможно, Конни и не сдала русским все адреса, но проверять эту вероятность на собственной шкуре ни у кого желания не наблюдалось.

Квартира пустая, холодная, «глухая» — Лукас ее еще официально не выбрал, потому ни прослушку, ни наружное наблюдение пока не установили. Гарри Пирс — старый стреляный лис и, несмотря на широкие жесты и чувство вины, подстраховываться никогда не забывает. Но Рос не сомневается, что Лукас остановит свой выбор именно на ней. После стольких лет взаперти у него слабость к максимально открытым пространствам.
Рос включает обогрев на полную, заглядывает в холодильник: там пусто, даже воды нет. А вот кровать застелена — как удачно. Лукас все еще стоит у входной двери, ссутулившись и засунув руки в карманы пальто.
— Мне нужно минут сорок.
Он кивает и начинает медленно расстегивать пуговицы.
— Если передумаешь, — Рос сжимает его предплечье через рукав, — у нас с тобой ничего не изменится. С контактом в ЦРУ придумаем что-нибудь.
Варианты всегда есть, но ему пора бы уже справиться, наконец, с теми страхами, которые отражаются на работе.
— А если не передумаешь, — она привычно добавляет в голос стали, — то, когда я вернусь, ты будешь на этой кровати. Голый.

Лукас снова кивает, сглатывает и охватывает себя руками. Он не передумает, знает Рос. Он слишком зациклен на чувстве вины перед Гарри, чтобы отказаться сделать что-то, что хоть косвенно может увеличить шансы на его возвращение. Чертова сука Конни Джеймс и ее чертов язык. Могла бы промолчать. Могла бы сказать что-то самой Рос — могла бы отца припомнить. Но нет, Конни била наверняка: в самое уязвимое место. Сбегая по ступенькам к машине Рос зло встряхивает головой. Ладно. Не самая большая проблема сейчас. Она забирается в свой темно-синий седан, выводит на карту мобильника адреса секс-шопов и выбирает ближайший.

Когда, спустя тридцать восемь минут, Рос возвращается, в квартире уже тепло, даже жарко. И тихо. Так тихо, что она отчетливо различает низкое гудение включенной на кухне вытяжки — в помещении и впрямь было душно, когда они пришли. Рос запирает двери, забрасывает по дороге бутылку с минеральной водой в холодильник и идет в спальню. Квартира устроена, как студия: минимум перегородок, весьма условное деление пространства на зоны — включенного в кухне света хватает, чтобы освещать и спальню.

Заслышав ее шаги, сидящий на краю кровати Лукас вскидывает голову и неловко замирает, явно не зная что делать: встать или привычно соскользнуть на пол на колени.
— Сиди.
Рос ставит бумажный пакет на край кровати, снимает плащ и кивает на белый прямоугольник пластыря на боку у Лукаса.
— Как ты?
Он недоуменно хмурится — видно, уже успел забыть о царапине, полученной всего пару дней назад, в разгар беготни по тоннелям подземки наперегонки с ребятами Саркисяна — потом скашивает глаза, спохватывается и кивает:
— Нормально. Заживает.

Голос у него скрипучий и хриплый. Рос бросает плащ на спинку кресла: одежда Лукаса аккуратно сложена на сиденье. Достает из пакета еще одну бутылку с водой и протягивает ему.
— Пей.
Справится с крышкой у него получается не сразу. Он делает три долгих глотка, завинчивает крышку обратно, ставит бутылку на пол у изголовья, вытирает рот ладонью и испускает долгий рваный вздох. Если знаешь, куда смотреть видно, что его колотит от страха.
— Эй, — Рос подходит к нему вплотную, становится меж его раздвинутых коленей и привычно опускает руку на его загривок. — Все в порядке. Ты со мной. Все будет хорошо.
Он еле заметно кивает и опускает голову, почти утыкаясь макушкой ей в живот. Волосы у него после душа еще влажные.
— Все будет хорошо.

Он вздыхает, утыкается лицом ей в бедро и сползает с кровати на колени. Рос ласково ерошит его волосы, потом делает шаг назад и говорит:
— Помоги с сапогами.
Лукас осторожно расстегивает молнию, отгибает голяшки, одну за другой помогает ей высвободить ноги. Потом, когда других приказов не следует, опускает руки вдоль тела и замирает. На самом деле это плохой знак: это значит, что он контролирует реакции тела настолько, что ни о каком расслаблении и речи не идет. Ну, что же…
Рос расстегивает молнию узкой юбки — она предпочитает джинсы, но министерский этикет диктует свои правила — позволяет ткани упасть и берется за пуговицы блузки. Лукас сглатывает, кадык движется вверх-вниз. Рос одну за другой расстегивает пуговицы: на ней строгий черный лифчик, что вкупе с чулками на поясе производит на Лукаса некоторое впечатление, если судить по тому, как старательно он выравнивает дыхание, как сжимаются его пальцы, как раздуваются ноздри, с изумлением втягивая забытый за столько лет запах женщины. Но член его к происходящему остается совершенно равнодушен.

— Эй, — Рос касается его щеки кончиками пальцев, берет его за подбородок и заставляет поднять голову, — я о тебе позабочусь.
Он на миг вскидывает на нее глаза и сразу опускает их.
— Подготовился?
Он кивает, и Рос гладит его большим пальцем по скуле.
— На кровать, — мягко говорит она, он подчиняется молча, — на спину.
Он чуть медлит, затем неуверенно укладывается. На темно-синем постельном белье белизна его кожи с клеймами татуировок выделяется особенно ярко. Она качает головой, забирается на постель и легонько шлепает его по голени:
— Ноги согни и раздвинь. Шире. Еще.
Лукас слушается. Он дышит чуть чаще, но к возбуждению это не имеет никакого отношения.
— Не закрывай глаза. Смотри на меня, слышишь?
Он вдруг усмехается:
— Это не так и сложно.
Рос фыркает, тянется за одной из подушек и шлепает его заду.
— Припо… да, вот так.

Он кивает сам себе, поднимает глаза к стеклянному потолку, облизывает губы и даже почти не вздрагивает, когда она касается скользкими от смазки пальцами его сжавшегося ануса.
С ним не надо жалости: он сильный, раз выжил после восьми лет у русских. Не надо любви: это только все осложнит. Ему нужны уверенность и безопасность. Уверенность, что собственное тело не предаст его, заблудившись в воспоминаниях. Ощущение безопасности, чтобы он мог закрыть глаза, а, открыв их, не увидеть бездыханное тело партнера по постели и по разведке. Контроль. Так или иначе, все упирается в контроль.
— Эй, — зовет Рос, и, когда Лукас фокусирует взгляд на ней, говорит: — если скажешь мне что-нибудь высокоморальное, типа «королева», я остановлюсь.
Он фыркает, замирает, когда Рос потихоньку вводит пальцы, и выдыхает долго и рвано.
— Л-ладно.
— Договорились.

Внутри он тесный, хотя ощутимо и небезуспешно пытается расслабится. И гладкий, хотя в паре мест она чувствует на жарких, мягких стенках заднего прохода рубцовую ткань. Но это как с татуировками: не ее, чтобы касаться. Достаточно того, что ее пальцы скользят все легче, Лукас постепенно перестает дышать, как пробежавший стометровку олимпиец, а его член начинает проявлять признаки жизни, когда она осторожно проезжается подушечками пальцев по простате, запоминая угол и глубину.
— Рос… — выдыхает он, когда она надавливает чуть сильнее.
— Заканчиваем с предварительными ласками?
Он фыркает и издает тихий смешок: больше от того, что его отпускает напряжение, чем от того, что смешно, но какая разница, если он расслабляется сильней, а член, наоборот, крепнет. Вот так, мой хороший, вот так. А с ласками действительно заканчиваем.

— Знаешь, — озвучивает она через полминуты, застегивая аккуратные черные ремешки на бедрах, — понятие «зависть к пенису» приобретает какое-то совершенно новое значение.
Лукас еле заметно дергает уголком губ в намеке на улыбку, Рос почти уверена, что он сейчас пойдет на попятный. Но он молчит. Молчит, пока она надрывает упаковку и раскатывает по страпону презерватив, испытывая какое-то странное ощущение перевернутого с ног на голову дежавю. Молчит, пока она, устраиваясь, мягко направляет его, чтобы поднял одну ногу к груди и придерживал под коленом. Молчит, когда она упирается головкой страпона в его анус, а руками по обе стороны от его головы. А потом выдыхает, заправляет выбившуюся прядь ей за ухо и придерживает ее рукой за затылок, пока она мягко толкает бедра вперед.

По стеклянной крыше над ними шелестит дождь, абажуры светильников отбрасывают на постель причудливые тени. Лукас лежит под ней, замерев, и, кажется, едва осмеливается дышать. Так, словно боится, что от малейшего движения страпон превратится в лезвие. Так, словно от любого неосторожного движения ждет боли.
— Эй, — тихо окликает Рос, — это только я.
Лукас кивает, и она чувствует, как сжимаются его пальцы у нее в волосах.
Она тихонько отводит бедра назад и толкается вновь. Раз, другой, не без иронии отмечая про себя, что и впрямь было бы неплохо сейчас чувствовать его плотью, а не полагаться на память и… Лукас втягивает воздух, обмякший член вновь дергается. К черту Фрейда с его завистью, в самом-то деле. Память ее никогда не подводила. Рос улыбается и мягко поводит бедрами, проезжаясь по его простате снова, и снова, и снова.
Он дышит все чаще, то и дело облизывает-прикусывает губу, но по-настоящему Рос завораживает то, как его зрачки, расширяясь, затапливают радужку.
— Рос, — выдыхает Лукас одними губами, — Рос…

Он отпускает ее волосы, дергается зажать себе рот, но Рос перехватывает его руку и ведет вниз, вдоль поджарого живота, многозначительного «gnothi seauton» и жестких волосков блядской дорожи, заставляя его накрыть ладонью окрепший член. Она сжимает пальцы — Лукас поневоле повторяет движение — и продолжает направлять его руку в такт размеренным толчкам своих бедер по знакомому каждому мужчине маршруту: вверх, обежать пальцами головку, вниз, сжать посильнее, чуть ослабить хватку и повторить все сначала.
В его огромных зрачках, в этом шальном, изумленном и немножко обдолбанном — адреналин и эндорфины великая вещь — взгляде можно утонуть. Лукас сжимает пальцы, испускает еле слышный стон и ускоряет темп. Вот так, мой хороший, вот так. Рос потихоньку перестает нежничать, двигаясь все резче и толкаясь все сильней. Он глухо мычит, закусив губу, поджарые мышцы его живота подрагивают, поджимаются яйца.
— Пожалуйста, — выдыхает он, цепляясь за Рос этим своим обдолбанным взглядом, — Рос, пожалуйста…
Рос смеется, отпускает его надрачивающий член кулак и поворачивает выключатель в основании страпона.
Чертов вибратор действует даже на нее, Лукас же выгибается, чуть не сбрасывая ее с себя, и кончает, забрызгивая спермой грудь и живот, цепляясь за Рос взглядом, будто она — то единственное, что удерживает его здесь, в безопасной реальности этой тихой пустой квартиры.

Когда она осторожно выскальзывает из него и выключает вибратор, его тихое:
— Нннгх, — становится отчетливо слышно. На кухне все также шумит вытяжка. По стеклянной крыше над ними барабанит совсем разошедшийся дождь. Лукас со стоном опускает ногу и тяжело, устало взмахивает ресницами. На груди блестят капли и потеки спермы. Рос отстегивает ремешки, встает, намереваясь сбежать в душ, потому что, во-первых, надо принести полотенце, а во-вторых, да — чертов вибратор, но Лукас тянет ее к себе. Она знает, что не должна, но день… неделя… месяц… год… были ужасные, она устала... и… и… Да к черту это все!
Рос позволяет ему притянуть себя спиной к груди, укрыть одеялом и скользнуть ей ладонью между ног. Лукас нежен. Очень-очень нежен. Он целует ее затылок, шепчет «спасибо», и делает ей тепло, хорошо, горячо и м-м-м…

После ей и правда надо бы в душ, но тело до краев наполнено приятной сытой усталостью. Она вот-вот уснет, но прежде…
— Лукас?
— Да, коллеги в самый раз, я помню, — сонно выдыхает Лукас ей в плечо. — Завтра снова будем коллегами.
Его челка щекочет ей шею, невольно заставляя Рос улыбаться сквозь сон.
— Да. Завтра…

@темы: категория: фемслэш, персонаж: Лукас Норт, персонаж: Рос Майерс, фандом: Spooks/Призраки, размер: Мини, рейтинг: От R до NC-17, жанр: hurt/comfort, жанр: драма, fanfiction

---

[йеннифыр]

Мы с беточкой сегодня обсуждали 400 слов возможного минета и то, что звание "сержант" Портер и Скотт себе насосали.
Я внезапно осознала, что деанон уже прошел, и одну из вариаций про "насосал" можно принести сюда.

Название: Второй шанс
Автор: Daimos K.
Бета: Nothing.
Размер: драббл (625 слов)
Канон: Strike Back/Ответный Удар
Пейринг/Персонажи: Хью Коллинсон/Джон Портер
Категория: слеш
Жанр: PWP
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Спустя 7 лет после событий в Ираке, Коллинсон принимает решение о восстановлении Джона Портера на действительную службу.

В офисе 20 отдела MI6 было пусто, не считая охраны и уборщиков. Все остальные давным-давно разошлись по домам. Шаги Портера отдавались гулким эхом в безлюдном коридоре. Да и к черту бы — когда Томпсон позвонила Джону и сообщила, что Хью просит о встрече, он готов был пулей лететь хоть посреди ночи.

— Лейла сказала, что ты хотел меня видеть, — Портер прикрыл за собой дверь.

— Все верно, Джон, проходи.

У Коллинсона рабочий день, судя по всему, тоже подошел к концу: на столе, среди кипы различных бумаг, стояла початая бутылка виски и стакан.

От волнения у Портера немели пальцы. Какое-то шестое чувство подсказывало: вот он, тот самый шанс, которого Джон ждал столько лет. Хью наверняка изменил свое решение и позволит ему добраться до маленького исламистского ублюдка, пустившего под откос всю его карьеру. Всю гребаную жизнь.

— У меня было время подумать над твоим… предложением, — Коллинсон отпил немного виски, и в стакане тихо звякнули кубики льда. У Портера пересохло в горле. — Твоя теория по поводу парня со шрамом, Джон, сплошная авантюра, — Хью поджал губы и небрежно махнул рукой. — Это не только между тобой и мной, все так считают, — он подчеркнул слово «все». — Но…

— Но это все, что у тебя есть, — Портер едва заметно усмехнулся. — Верно, Хью?

— Ты всегда был очень сообразительным парнем. Только не обольщайся, — Коллинсон залпом допил содержимое стакана. — Меньше всего на свете мне хочется подпускать тебя к этому делу. Считай, что я оказываю тебе услугу. За ответную услугу, — он оттолкнулся рукой от стола, отъехав в сторону на офисном кресле.

В похожей ситуации, если бы на карту не было поставлено его восстановление на службе, Джон рассмеялся бы этому напыщенному засранцу в лицо. В 2003-м они воевали плечом к плечу, а сегодня, нацепив костюм и галстук, Хью возомнил себя великим начальником, чью благосклонность можно заработать через хороший отсос.

Но в своей жизни Портер делал вещи гораздо хуже, чем перепих с другим мужиком. И если это было началом тестов на профпригодность, ему не оставалось ничего, кроме как согласиться.

— Как прикажете, — дрогнувшими в ухмылке губами проговорил Джон, опускаясь перед Коллинсоном на колени. — Сэр.

Если Хью ждал, что Портер сдрейфит — эти надежды были напрасными. Джон готов был поклясться, что на мгновение увидел в серо-голубых глазах промелькнувший… страх? Или это было удивление, которое, впрочем, тут же сменилось ледяным безразличием.

Он вытащил края наглаженной рубашки, заправленной в брюки, взялся за ремень — пряжка поддалась с металлическим лязгом, — потянул зубами молнию на ширинке. Боковым зрением Портер увидел, как пальцы Коллинсона сжались на ручке кресла в тот момент, когда губы Джона обхватили возбужденный член.

Наощупь он пробежался пальцами по пуговицам на рубашке, расстегивая одну за другой, провел ладонью вверх по обнаженному животу, чтобы почувствовать каждый судорожный вдох. На секунду Портер поднял взгляд, просто чтобы убедиться: глаза его капитана — в которых эмоций обычно было не больше, чем в тех подтаявших кубиках льда в стакане для виски, — подернула мутная пелена.

Коллинсон был волен сколько угодно думать, что это он трахает Джона, но все было с точностью до наоборот, — мысль, посетившая Портера в тот момент, когда Хью накрыло волной оргазма. Охренительного оргазма, судя по тому, как на пике удовольствия он надавил на затылок Портера, заставляя до упора взять в рот.

Джон отстранился, поднялся с колен и вытер губы тыльной стороной ладони. Щеки горели, но радовало одно: Коллинсон выглядел не лучше, несмотря на все его попытки привести себя в порядок.

— Когда мне можно начать паковать вещи? — сцепив руки за спиной, поинтересовался Портер, наблюдая за тем, как Хью застегивает пуговицы.

— Вылет завтра вечером. С утра тебя прогонят по стрельбе — и да, я попрошу, чтобы наши психологи уделили тебе особое внимание, — усмехнулся Коллинсон, поднявшись с кресла.

— Спасибо, сэр, — кивнул Джон и, развернувшись, направился к выходу.

Победителей было как минимум двое.

В любом случае он знал: цель оправдает потраченные на нее средства. Хью круто в нем ошибался, и теперь Портеру выпала идеальная возможность это доказать.

@темы: категория: слэш, фандом: Strike Back/Ответный удар, персонаж: Джон Портер, рейтинг: От R до NC-17, персонаж: Хью Коллинсон

---

КОМАНДЕ НУЖНЫ ВАШИ ГОЛОСА!!!!

[006 сткглм]

СЕГОДНЯ ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ГОЛОСОВАНИЯ ЗА СПЕЦКВЕСТ!!!

На спец-квест команда представила: в первом зале арт-работы — барельеф Ричарда в виде эльфа, потрясающий арт (вы НИКАДА не видели Адама Картера и Лукаса Норта такими) и маленькая шалость из жизни гримеров Ричарда. Во втором зале Хайнц Крюгер в весьма любопытном пейринге и вы НИКАДА не видели Адама Картера и Лукаса Норта такими-2. Экспозицию третьего зала представляет кроссовер с фандомом Бонда: кого только не встречал Лукас на заре своей карьеры в Дакаре! Четвертый зал посвящен Лукасу Норту, Олегу Даршавину и прочим обитателям Лушанки.

<div align="center"><a href="http://fkvote-2013.diary.ru/" target=_blank><img src="http://i.imgur.com/GHuwdC3.gif"></a></div>

ЗАВТРА ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ГОЛОСОВАНИЯ ЗА ВНЕКОНКУРС!!!

Драбблы 2 лвл - Лукас (в кроссовере с Миссия невыполнима: Протокол Фантом и не только), Джон Портер (прелестная тавтограмма) и чудесная зарисовка по Гаю Гисборну.
Мини 2 лвл - Адам, Рос и Лукас (уползец классический, одна штука)
Драбблы 3 лвл - Гай, Лукас и Рос (порка), внезапно Пол Эндрюс (та роль где НАМ ПОКАЗАЛИ ФАБЕРЖЕ) и волшебные стихи про Рики Диминга.
Мини 3 лвл Портер (и его непростые отношения со Скоттом и Стоунбриджем), и Лукас и Рос которые занимаются тем, чем не занимаются коллеги.
Миди 3 лвл - продолжение выложенного в конкурсе миди "Кость в горле"
Спецквест совершенно чудесный кроссовер со вселенной Вайтчапела - Лукас и Джо и два их ангела-хранителя - Рос Майерс и Рей Майлз.

ГОЛОСУЙТЕ!!!

<div align="center"><a href="http://fkvote-2013.diary.ru/" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/1/1/4/3114696/79167885.gif"></a></div>

<div align="center"><a href="http://fkvote-2013.diary.ru/" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/1/1/4/3114696/79167886.gif"></a></div>

запись создана: 13.10.2013 в 17:42

@темы: орг.моменты: общее

---

[CDR J.Weiner]

Название: Искры по проводам.
Автор:  Джонатан Вайнер
Бета:  Sotha Sil
Размер: мини (2307 слов)
Пейринг/Персонажи: Джон Портер/Хью Коллинсон ("Ответный удар", Strike back)
Категория: слэш
Жанр: драма
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Джон Портер не любил телефоны. Да и Коллинсона он тоже не любил. Или любил?
Предупреждения: AU 6-ой серии 1-ого сезона, возможный уползец.
От автора: Писалось на ДР прекрасной  Ruadh

Раздался треск, писк автоответчика.
- Оставьте свое имя и номер телефона после звукового сигнала, мы вам перезвоним.
Гудок был противный, словно вскрывающий черепную коробку. Джон Портер зажал уши, широко открыл рот, кривясь и краснея от натуги, но сказать ничего не смог. Он не смог даже встать, чтобы поднять трубку, или подойти к холодильнику, или открыть дверь, чтобы впустить голодного и замерзшего соседского кота.
- Джон, - голос был ему знаком, но память словно бы занавешивала темная пелена. Он попытался сконцентрироваться, но не смог. – Джон, возьми трубку.
Звонила то ли тетушка Мардж, то ли Элен, - он всегда путал их голоса. Джон устал, у него слишком раскалывалась голова, чтобы продолжать слушать весь тот бред, который ему сейчас навешают на уши.
- Джон, - зазвучало в трубке неуверенно, рассеянно. – Твой отец хочет, чтобы ты приехал. Он умирает, Джон.
Женщина глубоко вздохнула, скомкано попрощалась, прося перезвонить, и сбросила вызов, а Джон Портер закусил кулак, добела сжимая пальцы и крепко зажмуриваясь.

***
- Джон, это Марлен. Ты дал мне свой номер, - щебет Марлен был звонкий, стекающий по нервам как прохладная живящая влага. Джон искупался в нем, и, казалось, даже расслабился. – Знаешь, мы могли бы встретиться еще раз, как думаешь?
Он оперся лбом о косяк, но подойти к телефону все так же не мог, сколько ни вышагивал по кругу диаметром в два метра вокруг черного аппарата.
- Может быть, в четверг? – на заднем фоне послышался какой-то шорох, приглушенный крик. Марлен что-то выкрикнула, очевидно, прикрывая ладонью динамик, и прошептала быстро: - Перезвони мне, Джон.
А потом бросила трубку – неприятно запищали короткие гудки, треск смолк. Джон Портер перевернулся, упираясь затылком в косяк, и сел на пол, и пару раз хорошенько ударился головой об угол. Боль не отрезвила, от нее расцвели черные мушки перед глазами. Он улыбнулся.

***
- Здравствуй, Джон, это Том. Похороны Стива в следующий четверг. Ты это… приходи, что ли, чай, не чужой человек. В общем, приезжай, - собеседник притих, словно хотел еще что-то сказать, коротко выдохнул и замолк.

Томас был их соседом, когда Джон еще жил с семьей в Манчестере. А потом случился колледж, армия, Джон потерялся, выпал из того маленького мирка, да так и не смог снова стать своим. Поэтому и вернулся в войска.

Он нажал на кнопку вызова, приложил трубку к левому уху и после недолгих гудков четко произнес:
- Где будет проходить церемония, Том?
- Недалеко от манчестерского кладбища, Джон, - в голосе Тома отчетливо слышался укор, но Джон решил сделать вид, что его это не касается. Любить нужно живых, мертвые тут ни при чем, а отца ему и живым-то любить не удавалось.
- Я постараюсь приехать, - «но ничего не обещаю» осталось висеть в воздухе. Все же, кому это в первую очередь было нужно?

***
- Джон, это снова Марлен. Ты не забыл, что хотел сегодня сводить меня в кино? Так и знала - забыл, поэтому пригласила парочку своих друзей. Мы все вместе пойдем в парк кататься на коньках. Ты же любишь коньки, Джон?.. Пока-пока, зайди за мной в семь.
Щелкнула пленка, послышался скрип половиц и шум машин за окном. Джон рухнул с постели - ударился лопатками о тонкий ковер, и уставился в потолок, едва заметно улыбаясь. О проебанном времени вопрос не стоял. Мардж всегда была девочкой хорошей, она привычно звонила ему примерно за полчаса до выхода - еще раз напоминала, так же привычно ругалась на его забывчивость. Он отвешивал тонну комплиментов, она таяла и на этом проблема исчезала. Джон быстро собирался и топал к ней, благо, жили они совсем рядом друг от друга.

Коротко глянув на часы, он вздохнул. Времени оставалось мало. Он перекатился на бок, и, опершись на локти, встал, чуть пошатываясь. Побрел в ванную. Автоответчик ворчал, шипя и всхлипывая механическими звуками. Джон не беспокоился, что может пропустить важные новости – если случалась хрень на работе, за ним просто присылали машину. А умирать больше было некому.

***
У Джона звонил телефон, танцевал, вибрируя на деревянном столе. Звук был отключен, аппарат вертелся на столе, жужжа, сминая тонкие факсовые документы. Джон спал. Рядом с ним, прижавшись спиной к спине, отчаянно мерз Хью Коллинсон, сверкая острыми коленками, которые свешивались с края дивана. У него была тонкая, очень светлая кожа, рассеченная голубоватыми венами, волосатые руки и ноги, впалый живот, цыплячья грудь и отросшие волосы, которые он заправлял за уши.

Хью Коллинсон справил двадцать пятый день рождения и собирался жениться на Мардж. Она как раз звонила на телефон Портера, чтобы некрасиво разорвать их отношения.

Телефон агонизировал, разрывался, кряхтел и шипел, как допотопный дисковый аппарат в брошенной хозяином квартире. Они ночевали на съемной, поэтому у Джона Портера был только сотовый, а рядом – пыхтящий во сне напарник, Хью. С которым они уже года два работали вместе. С которым Джон познакомил свою девушку Мардж. Ради которого она и собиралась его бросить. Ну да бог с ней с Мардж, Джон не говорил об этом даже Хью, но он чертовски от нее устал. Мардж была дикаркой, она любила расцарапывать партнеру спину во время секса, кричать в оргазме и гнулась дугой. Она вообще была шумной, взбалмошной, горячей красоткой, за которой и близко не водилось черт почтенной английской леди. Портера это на самом деле устраивало, поскольку почтенным английским лордом, коему подходит леди, он, понятное дело, не являлся. Но усталость от постоянного беспокойства накапливалась, желание сбежать превалировало над всем остальным. Однако он был британским офицером, поэтому не мог просто так свалить – должность обязывала стоять до конца.

Джон проснулся от очередного танца телефона. Вообще ему нельзя было вырубать звук, но он решил, что пьяный пятничный вечер у Хью заслуживает тихого похмельного утра в субботу. Самое главное – тихого. Под мрачным взглядом телефон бухнулся на пластиковый бок и замолк.
- Уже утро?
Хью подслеповато щурился со сна, пытаясь закрыть ладонями грудь с твердыми от холода сосками, и лишь через пару минут сообразил поднять с пола упавшее в ночи покрывало, чтобы закутаться в него по уши.
Портер промолчал, сел на постели и от души потянулся, хрустнув позвонками, потом похлопал Хью по худому бедру и поднялся.
- Надеюсь, тебя не тошнит от слова «завтрак», - Джон оскалился, в душе благословляя собственную физиологию - ему даже после такой попойки, в принципе, было заебись. Коллинсон что-то неразборчиво пробурчал в диванную подушку и показал из-под покрывала средний палец.
- Как я понимаю, это значит «нет», - рассмеялся Портер.
Хью снова что-то пробурчал: в интонации угадывался посыл в темные неведомые дали. Джон, пожав плечами, удалился на кухню. Перезвонить можно было и позже. Единственное, чего ему на тот момент хотелось – это пить.

***
Стабильно раз в месяц Джон вставал с постели, вертя в голове дурную мысль – как же жаль, что все так вышло, столько лет в труху. Он вставал, одевался, пил кофе из дерьмовой кофеварки, и шел на работу, или на задание, или еще куда его жизнь занесет.
А однажды утром зазвонил телефон.
- Не могу сказать, что я рад тебя слышать, - Джон стоял на кухне со сковородкой в одной руке и деревянной лопаткой в другой, а телефон подпирал плечом, прижимая к уху. На том конце соловьем заливался Коллинсон, расхваливая на все лады как Портера, так и предстоящую операцию.
- Хью, я сомневаюсь, что это удачная идея. Мы не виделись пять лет, ну какая команда? – он вздохнул и снова с остервенением принялся отдирать от сковородки прилипшую яичницу, потом вывалил ее на тарелку, фигурно украсил беконом и парочкой поджаренных тостов. – Милая, садись кушать. Это я не тебе, идиот, а Лекси. Да, моя дочь. Ей четыре… Рад за тебя.
Портер поставил тарелку на стол напротив ожидающей дочери, поцеловал ее в макушку и налил обезжиренного молока. Конечно, с таким завтраком молоко, сколько бы не было оно обезжиренным, ничего бы особо не изменило, но другого в их доме не водилось – Диана рьяно следила за фигурой.
- Какого черта тебя вообще в поле понесло, карьерист хренов? - Портер уперся плечом о косяк, наблюдая за дочерью. – Или от беременной жены решил сбежать?
Где-то внутри поднималась удушливая волна раздражения. Он покосился на телефон, поднял глаза к потолку и мстительно нажал отбой, затыкая Хью на середине фразы.
- Не уходи, - Лекси отставила полупустой стакан и оглянулась на отца.
- Дочка, куда я от вас уеду? Кроме вас с мамой мне никого не надо, - Джон растерялся, как это иногда бывает перед маленькими детьми. Лекси была его дочерью, но ее разумность порой поражала.
- Ты снова уедешь, - уверено, тщательно выговаривая слова, произнесла она и тряхнула светлыми хвостиками, затем слезла со стула, подошла к Джону и обняла его колени. – Ты уедешь, но ты не уходи, ладно?

***
- Джон, где ты? Звонил мой бывший босс, они хотят предложить тебе работу. Это интересная вакансия. Перезвони мне, Джон, - за столько лет голос жены так приелся, что даже в записи звучал отвратительно.
- Не боишься, что она теперь тебя бросит? – Хью лежал на столе, держась крепкими руками за край столешницы, и, кажется, изо всех сил старался не подмахивать.
Портер склонился над ним, заглядывая в блядские голубые глазищи, и улыбался. Он крепко держал его бедра чуть выше коленей, чуть приподнимал, вбиваясь в твердое, неподатливое тело. Он шипел, сжимал зубы, стискивал пальцы, оставляя синяки, сбивался с ритма, останавливался на целые мгновения, находил новый, снова сбивался. Вжимал в себя Коллинсона, который от такого напора едва ли не стукался головой о столешницу. Его мотало из стороны в сторону - вот теперь он не мог даже подмахивать, только стонал глубоко, вскрикивая от мощных толчков, сжимал пальцами гладкое дерево, чувствуя: еще немного, и у него отвалятся или жопа или пальцы. Или мозги, потому что удовольствие всегда зашкаливало, когда Портер начинал вести себя так, как сейчас. Слишком откровенно, слишком пошло и возбуждающе. Его рык едва можно было принять за человеческую речь.
- Животное, - свистяще выдохнул Хью, откинул голову, едва не ударившись виском об острый угол пластиковой лампы, и взвыл, скрещивая ноги на шее Джона. Тот снова сбился, хапнул розовые от шлепков ягодицы и задвигался в убыстренном темпе, рваном и жадном, а потом наклонился и прижался губами к его губам, простонав согласно.
Да, животное: несдержанное, грубое, с отросшими волосами, пьяное и злое. Не зря его выгнала жена, не зря его ненавидит дочь, не зря он грубо ебал мало сопротивляющегося бывшего напарника, словно тот действительно в чем-то виноват.
А он виноват?
- Кончай, - Джон хрипло, по-собачьи закашлялся и посмотрел пристально его глаза, вылизывая губы. – Кончай, твою мать.
Хью выгнулся, закричал неожиданно высоко, проехался лопатками по столу, и снова закричал, сжимаясь, ненароком или специально стаскивая Портера следом за собой в бездну.
Позже Портер обтер его влажными салфетками с запахом ромашки. Коллинсон смотрел в стену, бездумно слушая стук часов на стене. Они молчали, и в этой тишине снова зазвонил телефона.
- Привет, Диана, - голос у Джона был хриплым, пальцы мелко дрожали, сжимая трубку.
- Ты дома?
Он сглотнул, тон жены не предвещал ничего хорошего, он обернулся к Хью и кивнул на кучу одежды, сваленной на стуле.
– Открывай дверь.
Портер моргнул, чувствуя, как подскакивает пульс, часто задышал и, поправив ширинку, пошел открывать.

***
- Это все из-за тебя, сукин сын! – Джон рычал, прижимая Коллинсона к стене в грязной развалившейся хижине где-то посреди ебаного нихуя.
Хью отбивался так же, как и занимался сексом – яростно и страстно, пуская в ход все приемы, каким был обучен. Штабная крыса, а дрался как лев - сверкая глазами, скалясь, прицельно пинаясь и пытаясь вывернуть противнику руки. Что, в прочем, не особо удавалось, поэтому он рычал и метил локтем в лицо. Джон был бы очень не против прижать его к стенке и отодрать за все эти годы беспробудного пьянства, самоуничижения и ненависти со стороны самых близких.
- Смеялся, скажи, ты смеялся, когда выдавал меня за себя? – Джон прижал-таки его к глиняной стене, размазывая окровавленным носом по поверхности, заламывая за спину руку. Коллинсон тяжело дышал, сипел разбитыми губами, и молчал тогда, когда надо было говорить, оправдываться, нести какую угодно чепуху. Портер бы принял любые слова, только бы не слушать страшное молчание. Он прижался бедрами к заднице Хью и стиснул зубы на мочке его уха, разрывая до крови, чтобы тот почувствовал, сука, хотя бы отголосок чувств самого Портера. Предательство, зафиксированное и задокументированное.
- Почему ты пришел за мной? Совесть загнулась? Говори! – он дернул Хью за руки и хорошенько долбанул о стену, тот застонал, огрызнулся и задышал еще чаще, так что Джону почудился хрип. Хотя, скорее всего, в этом был виноват разбитый нос.
- Сукин ты сын, - шепотом, отпуская его руки, отходя на пару шагов назад, сказал он. – Почему? Из-за карьеры?
- Да что ты вообще понимаешь? – Коллинсон развернулся, не торопясь, словно рисуясь, улыбка у него была дикая. – У тебя нет ни образования, ни мозгов. И никогда не было. Ты мог выпутаться. Конечно, мог, а меня бы отправили на гражданку, и что, загибаться бы каким-нибудь клерком? Ты сам виноват, не вали на меня.
Хью зашипел, баюкая больную руку. А Портер смотрел на него и пытался понять - хотя бы раз влезть в его шкуру, посмотреть его взглядом. И не мог.
- Скажи, ты меня любил когда-нибудь? – получилось до отвращения жалко, Джон сам себя ненавидел за этот тон. Но Хью был для него очень долгое время тем, к кому хотелось возвращаться даже тогда, когда на душе скребли все адские псы разом.
- Любовь – величина непостоянная. Я не знаю, Джон. Когда-то мне казалось, что я был влюблен в тебя. Сейчас… Наверное, нет, - он смотрел холодно и чуть устало, пробуя языком окровавленные губы. Равнодушно. Скорее всего, это было бы лучшим ответом на все вопросы сразу. Даже говорить ничего не стоило.
- А я тебя любил.
Его прервала автоматная очередь, которая выбила мелкие кусочки глины из стены совсем рядом с бедром Коллинсона.

***
Единственное, о чем Портер жалел, когда ехал на угнанном внедорожнике посреди ебаного никагде, так это о том, что не успел поцеловать Хью тогда, у стены. И благодарил Бога за то, что сможет спрятать это сожаление глубоко внутри, где никогда и никто не сможет даже заподозрить ничего подобного.

Позже, много позже, он сидел в своей маленькой квартире где-то на окраине Лондона, и пил дешевый виски. Такой же дерьмовый, как и вся его жизнь. Джон еще не знал, что именно в этот момент MI6 принимала требование о выкупе тяжелораненого британского офицера из афганского плена.
А если бы знал – то все равно бы пил, вот только во здравие.

@темы: категория: слэш, фандом: Strike Back/Ответный удар, персонаж: Джон Портер, размер: Мини, рейтинг: От R до NC-17, персонаж: Хью Коллинсон, жанр: драма

---

Из тредов - не чесанное по сию пору

[006 сткглм]

Пишет Гость:

30.08.2013 в 19:52

Однострочников по гифкам надо кому?
Надо! А можно по картинке? Что-нибудь про взгляд Лукаса:

URL комментария

Пишет  006 сткглм:

30.08.2013 в 20:21

В MI5 этому учат – читать людей. Улавливать настроение, желания, затаенные страхи и защитные реакции по жестам, позе, и в особенности – по глазам. Умение считывать собеседника одно из первых дел в нелегкой науке «как быть хорошим агентом». Иногда – если тебе не повезло – это вопрос выживания.
Читать товарища старшего следователя особого объекта ФСБ Лушанка по взгляду Лукас так и не научился, хотя его выживание вот уже который месяц напрямую зависит от этого человека. У Даршавина сильные руки, непритязательная внешность «русского Ивана», и глаза – стылые как замерзшие, заметенные снегом болота близ Лушанки в феврале месяце. По ним невозможно ничего прочитать. В них можно заблудится, как в этих самых болотах.
Лукас с трудом фокусирует взгляд: все тело ломит, кожа, там, где к ней прилепили электроды горит, словно из нее вырезали целые клочья. Даршавин смотрит спокойно и изучающее. Его затянутая в перчатку рука легонько касается яремной вены – скажет ли он что все, на сегодня довольно? Скомандует ли кому-то там, за спиной Лукаса, повернуть рубильник еще раз? – Лукас не знает. Иногда, погружаясь в этот изучающий, равнодушно – расчетливый взгляд, Лукас думает, что, может, оно и к лучшему.

URL комментария




Когда Лео уводят на глазах у всей семьи, Филип позволяет себе улыбнуться. Местная полиция отличается рвением, но умом — увы! Прямо как в романах мистера Конан Дойля. Тестя отпустят самое большее через несколько дней. Хотя представлять что будет, если вдруг не отпустят, отказывается ох как приятно. Мэри — первая прямая наследница. Никаких больше финансовых ограничений, никакого больше Солнечного Мыса, где даже прислуга относится к нему с плохо скрываемой жалостью. Не то что бы у него были какие-то планы на жизнь где-нибудь в другом месте, просто… просто…
Что именно «просто» додумать Филип не успевает — пальцы жены сжимаются на его плече. Мэри думает, что выражает таким образом безмолвную поддержку, но на деле ее аккуратно наманикюренные пальцы с красными как кровь ногтями впиваются в его плечо как клеймо — мой. Моё.
Филип неуютно ежится в кресле и Мэри, забыв про человека, подобравшего ее посреди военной нищеты и подарившего беззаботную жизнь, склоняется к его уху и шепчет:
— Дорогой? Все в порядке?
— Да, — отвечает Филип, и впервые за долгое время он не кривит душой.

URL комментария





Пишет  006 сткглм:

30.08.2013 в 22:32

Тягучее, тянущее удовольствие наполняет все его естество.
Крепкий толчок: внутрь до самого упора, до той точки, где сладкое удовольствие уже граничит с болью. И наружу: мышцы заднего прохода стонут, ноют, болезненно поджимаются, когда толстый, длинный, перевитый венами член восточного посланника скользит наружу, оставляя после себя смутные отголоски тянущей боли и пустоту.
Гай всхлипывает и сжимается.
— Н-н-не надо!
— Тшшш, — посланник: благообразный, убеленный сединами муж, касается губами его ключицы. — Тихо, мальчик. У нас на Востоке умеют делать своим возлюбленным хорошо.
И правда — умеют. Длинные унизанные перстнями пальцы ласково, неторопливо скользят ввех-вниз по члену Гая, а бедра мужчины снова прижимаются к его раскинутым бедрам, без отказа заполняя его крепким, толстым мужским естеством. — Тшшш.
Гаю слишком хорошо чтобы думать, слишком хорошо, чтобы делать что-то из веленного шерифом Вейзи («ублажи его как следует, Гисборн. Связи с Дамаском никогда лишними не будут»). Он плывет и плавится в этих умелых руках. Он стонет в этот рот с полными, чувственными губами и комкает в пальцах вышитые покрывала, будучи не до конца уверен, позволено ли ему прикасаться в ответ.
Убеленный сединами посланник толкается в него, снова и снова проезжаясь по той, ослепительно сладкой точке внутри, от которой у сэра Гая поджимаются пальцы ног и болезненно набухает и без того пульсирующий на грани оргазма член.
— На востоке между двумя влюблёнными только свет, мой мальчик, — шепчет посланник, прикусывая мочку уха сэра Гая, — только свет…

URL комментария

Пишет  005 сткглм:

30.08.2013 в 23:57

как оно начиналось

Вейзи привык замечать такие взгляды - потому что не замечать их невозможно. Гость с Востока кажется невозмутимым, но шериф видит, как напряженно посланник Саладина наблюдает за ничего не замечающим Гаем, который осторожно, по ягодке ощипывает виноградную кисть и забывшись облизывает пальцы, наблюдая за жонглерами.

- Мой помощник, - лениво роняет Вейзи, - юноша со сложной судьбой.
Восточный гость медленно перебирает четки и внимательно слушает.
- Он рано остался сиротой, жизнь его была нелегкой... ему было необходимо выдать сестру замуж за достойного человека...
- Понимаю, - посланник поглаживает свою бороду, - когда Всевышний посылает испытания, он посылает их в полной мере... достойный калым - тяжкое бремя для любой семьи.

Гай пьет, и Вейзи не без удовольствия замечает, как посланник непроизвольно сглатывает, уставившись на прикоснувшиеся к серебряному кубку губы Гисборна.
- Он весьма покладистый молодой человек - нужда научила его смирению. Конечно, он не юн, но согласитесь, когда ваш противник имеет некоторый опыт в поединках - это делает схватку более... захватывающей.

- Да, и такое бывает, - подхватывает гость, лукаво улыбаясь, - победа над опытным бойцом часто доставляет больше удовольствия, чем над новичком. Искусный воин - это вызов умению... сражаться. Но доставит ли мне удовольствие победа над тем, кто проводит поединки день за днем, ночь за ночью?

- О, ничего подобного! Мой боец сражается только изредка, я берегу его для действительно важных... поединков. Вы не хотели бы оценить его в полной мере?
- Право хозяина - предложить ничтожному мне что либо, - отвечает посланник Саладина.

После того, как выступление жонглеров заканчивается, Вейзи затаскивает Гая за гобелен.
- А теперь, мой мальчик, ты идешь с нашим уважаемым гостем и показываешь ему его спальню, - шерифу очень сложно удержаться и не погладить Гая по щеке, так что он не сдерживается и гладит, - как хорошо, что ты сегодня побрился...

Вейзи знает вот это выражение на лице Гая. Покорность судьбе - как там говорил сегодня этот седобородый магометанин? Кисмет.
- Да, - хриплым шепотом отвечает Гай, опуская ресницы. Такой невинный, с его прозрачными глазами. Такой порочный, когда становится на колени и ловит член губами... от воспоминания становится жарко в паху, и шериф уже нарочно треплет Гая по щеке и проводит пальцем по этим алым губам:
- Ублажи его как следует, Гисборн, - шипит Вейзи, - связи с Дамаском никогда лишними не будут.

URL комментария

Пишет  006 сткглм:

01.09.2013 в 08:08

— Как самочувствие, сержант? — щебечет эта медсестричка/секретарша/стенографистка, вплывая в кабинет. Портер ухмыляется в ответ. В его бытность в MI6 проверяли и на умение устанавливать ничего не значащие социальные контакты тоже. Эта симпатичная девочка вполне может быть для того к нему и приставлена, хотя это совершенно не отменяет того факта, что у нее красивые карие глаза, полные губы, неплохая грудь и аппетитная задница. Она мило морщит нос, сочувствующе вздыхает, услышав про зуб, бросает томные взгляды из-под пушистых ресниц и делает вид, что ведется на его совершенно бездарные попытки флиртовать. Ну точно — проверка.
«Ладно — думает про себя Портер, — дармовой секс это дармовой секс». И обещает ей быть хорошим мальчиком.

URL комментария

Пишет  006 сткглм:

01.09.2013 в 09:44

У шерифа Вейзи плохой день, а это значит, что у Гая он плох вдвойне.
Никогда не угадаешь, что именно спровоцирует очередной приступ ненависти ко всему сущему — успевший остыть завтрак, неудачно потянувший за завязки штанов мальчишка-служка, кислое прошлогоднее вино или взбрыкнувшая не вовремя лошадь. Причин может быть превеликое множество, но результат один: шериф мрачнеет на глазах, не переставая язвит и распускает руки. А поскольку Гаю положено постоянно находится близ него, то и достается ему куда больше чем всем остальным вместе взятым.
Непременные: «ты просто нищеброд, Гисборн», «где бы ты был без меня, Гисборн», «я дал тебе все, и изволь быть благодарен, Гисборн», — так и сыпятся от него всю дорогу, до очередной деревушки, жители которой вновь опоздали с пополнением Ноттингемской казны. Гай стискивает зубы, и молча борется с желанием пришпорить жеребца и обогнать кавалькаду.
В деревушке Вейзи ожидаемо переключается на согнанных на площадь пейзан и, к тому времени когда все зуботычины и удары плетьми розданы, а сундук с казной приятно позвякивает отобранными монетами, настроение у него ощутимо улучшается. Вот только Гай не торопиться радоваться, ему эта перемена ничего хорошего не сулит. И точно — когда последние деревья Шервуда расступаются и впереди незыблемой серой громадой встает Ноттингем, Вейзи дергает его за рукав и, обдавая кислым от выпитого вина дыханием, шепчет:
— Чтоб ввечеру был у меня в опочивальне. И побрейся: не люблю, когда щетиной колешься.
Гай кивает и криво улыбается уголком рта.

URL комментария

Пишет  006 сткглм:

01.09.2013 в 11:07

На вокзале душно, шумно, пахнет машинным маслом, гарью из паровозных топок и углем. Но все это отступает на второй план, стоит Джону вынуть из кармана жилета сорванную в Хелстоне розу. Лепестки чуть помялись, но это только делает запах более терпким, более выраженным — от него бешено стучит сердце и кружится голова. Хотя, может быть, дело вовсе не в запахе хелстонской розы, а в нежных касаниях пальцев Маргарет, когда она забирает у него этот цветок.

URL комментария

Пишет  006 сткглм:

01.09.2013 в 14:03

Гай улыбается и провокационно ведет бедрами, зная, что его партнеру это понравится. И точно — сэр ***, проверяющий надежно ли привязаны кони, куда чаще поглядывает на его покачивающиеся бедра нежели, на непосредственную задачу в виде поводьев у себя в руках. Гай улыбается шире — вздернутые вверх и охваченные не тугой петлей руки начинают приятно затекать. В паху все наливается тяжестью. Он изнывает от желания ощутить на себе властные уверенные руки, раздвинуть ноги еще сильнее, повинуясь легкому толчку вклинившегося между ними колена, почувствовать как умелые, уверенные губы обласкают его рот, услышать как сэр *** прошепчет ему на ухо:
— Как я скучал по тебе, мой мальчик…

Когда сэр *** наконец-то оказывается доволен тем, как привязаны кони, и разворачивается к Гаю, тот не может сдержать жадного, нетерпеливого стона. Вельможа улыбается в седые усы. Подойдя, он оглаживает Гая по волосам, по щеке, привычным жестом расталкивает его колени и, сминая его рот властными губами, шепчет между поцелуями:
— Соскучился?
Сэр Гай закусывает губу, толкается накрывшую его член прямо через штаны руку и отчаянно кивает в ответ.

URL комментария

@темы: категория: слэш, категория: гет, персонаж: Лукас Норт, фандом: Spooks/Призраки, фандом: Strike Back/Ответный удар, персонаж: Гай Гисборн, фандом: Robin Hood/Робин Гуд, персонаж: Джон Портер, рейтинг: От G до PG-13, персонаж: Джон Торнтон, рейтинг: От R до NC-17, размер: Однострочник, фандом: Marple/Мисс Марпл, фандом: North&South/Север и Юг, fanfiction

---

005 и 006 когда собираются вместе...это провокации, проклятья, угрозы убить и фики...

[006 сткглм]

Название: сеньор Хуарес
Автор: 005 сткглм  006 сткглм
Бета: повесилась
Размер: мини (2000-2500 слов)
Фандом: Spooks/Призраки
Персонажи: Рос Майерс/Лукас Норт, Гарри Пирс, ОМП
Категория: гет, слэш
Жанр: драма, hurt/comfort
Рейтинг: NC17
Краткое содержание: однажды сэр Гарри захотел от Лукаса слишком многого...
Предупреждение: 1) Сэр Гарри гад. 2) Тату-фетиш.

Пишет  005 сткглм:

17.07.2013 в 12:01

Гарри просит его придти для конфиденциального разговора.
— Есть информатор, из Латинской Америки. Занимал довольно большой пост в одной из разведок, курировал сотрудничество со странами-изгоями, террористами, наркокартелями, общался с разведслужбами соседних государств на предмет координации похищений и убийств неудобных правящим режимам граждан... у него много грязного белья, которое было бы нам небезынтересно.
— Что с ним не так?

— Он выдвинул условия, при которых согласен сотрудничать, — Гарри сосредоточенно листает какую-то прошитую кипу документов, не поднимая на Лукаса глаза, - довольно необычные... условия.
— Все бывает. Чего он хочет? Мы можем это обеспечить?
— Я не знаю. Он хочет тебя. В своей постели.
На какое-то мгновение Лукас немеет, воздуха не хватает, приходится вдохнуть через рот.

— Я знаю, что это по крайней мере пошло - предлагать своему офицеру лечь в постель ради информации. Я не могу приказать такое никому, Лукас, - Гарри наконец отрывается от документов: - Помимо того, что это неправильно - это просто... нечестно. Я не могу дать тебе такого приказа.

— Я...
Слов и воздуха снова не хватает.
Насколько Гарри может быть в курсе? Точнее: что ему может быть известно? Может быть — ничего. Может быть — все. Слишком много всего случилось за те восемь лет, пока его не было дома.
— Я...

— Возможно, он просто пытается играть с нами, — наконец выдавливает он из себя, — хочет посмотреть на нашу реакцию. Проверить, на что мы потенциально готовы ради контакта с ним. Может, это все только бравада.
— Кто знает.
— Он передал свое пожелание лично?
— Мы говорили по телефону.
— Я... Гарри, может вам имело бы смысл поговорить при личной встрече?
— Он отказывается встречаться с кем-либо, кроме тебя. Крайний назначенный им срок — сегодня, в девять вечера. Ужин в ресторане.

— Это безумие.
— Согласен.
— Хорошо.
— Чт?.. Лукас?...
— Я могу сходить на встречу с ним. Просто для разговора.
— Ты не обязан.
— Я... мне все равно надо будет поужинать где-то.
Гарри смотрит на него — и теперь очередь Лукаса разглядывать свои ботинки.
— Ресторан отеля «Кларидж». Столик на имя мистера Хуареса. В девять, не опаздывай. Все дальнейшее — целиком и полностью на твое усмотрение.

URL комментария

Пишет  006 сткглм:

17.07.2013 в 17:53

Прода.

Первая реакция Лукаса, когда он закрывает за собой дверь кабинета Гарри: найти себе выпить. Вторая: найти себе много выпить. Он машинально бросает взгляд в сторону стола Рос: ее нет с утра — следит за кем-то. На часах без четверти восемь, значит времени ровно на то, чтобы по-быстрому принять душ, надеть что-нибудь из гардероба который использовался в деле Мейнелла и поймать такси до «Клариджес».

В отеле он все-таки сначала заворачивает в бар. Коньяк обволакивает язык и обжигает горло, но дышать после этого становится легче.
«Это работа, — напоминает себе Лукас, пока метрдотель ведет его к столику, — это работа и ее надо сделать для Гарри».
По мистеру Хуаресу, разумеется, невозможно сказать, что бурную молодость он провел, сопровождая по джунглям стран третьего мира караваны с кокой, прежде чем осесть в чистеньком кабинете в ABIN в Бразилиа. Полноватый, с густой вьющейся шевелюрой обильно подернутой сединой. Дорогой костюм, запонки, перстни на толстых пальцах. Полные, темно-красные губы (повышенный холестерин — автоматически отмечает про себя Лукас) при виде него складываются в радушную улыбку.
— Мистер Норт, — довольно рокочет Хуарес, поднимаясь и протягивая руку, — очень, очень рад.

Со стороны, наверное, это больше похоже на свидание, а не на переговоры представителей двух нейтральных разведок о сотрудничестве. Впечатление это – подозревает Лукас — только усиливается, когда они расплачиваются: он сам «рабочей» кредиткой, Хуарес небрежным «запишите на счет».
— Сигару?
Лукас качает головой: после нескольких суток безостановочного допроса про sugar horse, он не выносит запаха табака. Но от коньяка не отказывается.
Хуарес с наслаждением вдыхает дым и откидывается в кресле.
— Ну что ж, вечер был весьма интересным, мистер Норт.
— Будет ли он продуктивным? — словно со стороны слышит Лукас свой голос.
Хуарес тянется к бокалу Хеннесси, случайно — разумеется, совершенно случайно! — задевая край рукава Лукаса мизинцем.
— Полагаю, это от вас зависит, мистер Норт… Лукас. Могу я называть вас Лукасом?

Лукас думает о намеках Хуареса на связи — через третьи руки, но тем не менее — в Китайской разведке и кивает.

Он до самого последнего момента уверен, что сможет.
Он не вздрагивает когда Хуарес, уже не таясь, касается его рукава в лифте, когда кладет руку ему на поясницу, направляя в нужную сторону в роскошном холле предпоследнего этажа, когда оглаживает его по спине, уже в номере:
— Я сейчас. Если хочешь, налей себе еще выпить. Спальня там.

При виде роскошной постели с Лукаса спадает охватившее его после коньяка оцепенение, и он понимает, что уже несколько минут стоит, сжимая в руках только что снятый галстук, и думает о том убить Хуареса, оглушить или уйти просто так, потому что лечь на эту кровать и раздвинуть ноги он не может. Ни ради Королевы, ни ради Англии, ни ради Гарри Пирса.

Шум воды в ванной прекращается. Лукас инстинктивно делает шаг назад, в слепую, не просматриваемую из двери ванной зону. В кармане пиджака некстати жужжит мобильник. Номер незнакомый, но заканчивается на комбинацию из восьмерки, четверки и ноля — значит одна из тех одноразовых сим-карт, которые Рос использует для экстренной связи.
На экране высвечивается короткое сообщение: «Не паникуй. Тату-фетишист. It’s safe».

Он выдыхает, кажется, первый раз с тех пор как зашел в кабинет Гарри. Совсем не паниковать не получается: Хуарес набрасывается на него, едва выйдя из ванной. Он отбрасывает галстук, который Лукас все еще держит в руках, стаскивает с его плеч пиджак, расстегивает рубашку и… восхищенно присвистывает при виде Блейка.

Следующие три четверти часа Лукас чувствует себя распечатываемым подарком. Каждый меченый дюйм его кожи гладят, покрывают поцелуями, облизывают, посасывают, обводят по контуру кончиками пальцев, царапают зубами и щекочут щетиной. Грудь, живот, плечи, предплечья, запястья – Хуарес не пропускает ни одной метки, ни одной буквы. Его член в завитках густых, тоже черных с сединой волос, выглядывающий между пол дорогого банного халата, трется о бедро Лукаса, пачкая брюки смазкой.
— Повернись, мальчик. Иисус и Дева Мария, повернись, — просит Хуарес, отрываясь от Gnothi seauton. Лукас с трудом соображает, чего от него хотят — Хуарес сбивается на португальский — а когда соображает, колеблется, но, в конце концов, обещанное «it's safe» решает дело. Хуарес стонет, лапает обеими руками его купола, ласкает языком все позвонки на пути от МИР на пояснице до Dum spiro spero на загривке. Стискивает плечи, наваливается всем телом, вжимая в постель, и напрягшийся Лукас чувствует, как, наконец, извергается, толкающийся ему в поясницу член.

Слизав с него собственную сперму, Хуарес отпускает его в душ, но, поразмыслив, Лукас ограничивается тем, что споласкивает лицо в раковине. Внутри у него все дрожит: страх и адреналин потихоньку отпускают, оставляя после себя усталость и опустошение.

Он возвращается в комнату, надевает рубашку и пиджак, выслушивает явки, пароли и отзывы для каналов по которым будет идти обмен информацией. Кивает и заставляет себя туманно улыбнуться краешком губ в ответ на предложение «как-нибудь повторить». К тому моменту как он покидает провонявший дорогими сигарами и не менее дорогим одеколоном номер, его тошнит и голова начинает раскалываться.

Машинально петляя он отходит от отеля на два квартала, ловит такси, называет адрес Рос, закрывает глаза, и прислонившись гудящей головой к холодному стеклу, старательно гонит от себя мысль о сэре Гарри.

URL комментария
Пишет  005 сткглм:

17.07.2013 в 20:03

Вбоквелл!!!!

Рос врывается в его кабинет как фурия.
— Как вы могли.
Сэр Гарри бесстрастно смотрит на то, как она вышагивает взад-вперед: перед ним белый фарфоровый чайник, молочник, изящная веджвудская чашка с разляпистыми пионами и он, священнодействуя, осторожно обмывает чашку молоком.
— Знаете, Гарри — это слишком. Это даже для вас — слишком.

— Выпьешь со мной чай? Мне прислали настоящий индийский дарджилинг. Второй сбор, если ты понимаешь, о чем я. Это маленькая частная плантация, почти все собранное распределяется между несколькими семьями в Индии и несколькими королевскими дворами в Европе. Чай с этой плантации почти невозможно купить на внешнем рынке. К счастью, один мой индийский друг знает о моей маленькой слабости и всегда присылает мне пару фунтов.
— Какой к ебучим хуям чай!!!!!

— Дарджилинг, Рос. Второй сбор — это нечто божественное. Присядь, выпей полчашечки. Ты принесешь свою кружку? Или я могу дать тебе фарфоровую чашку? Этот сервиз принадлежал моей матери.
— Гарри. Почему, ради всего святого, вы отправили Лукаса к Хуаресу?!
— А вот теперь сядь.

И вот в это мгновение Рос отчетливо понимает, почему этот тихий, незаметный, немного нелепый и такой безопасный сэр Гарри Пирс руководит службой более чем пятнадцать лет. Почему до этого он с блеском выполнял самые головоломные задания короны — этот незаметный, тихий человек, больше похожий на бухгалтера какой-нибудь солидной фирмы. Гарри «давит» на нее, подчиняя своей воле — и она садится за стол.

— Рос. Нам нужен Хуарес. Нам нужны его связи. Хуаресу нужен Лукас. Лукас согласился. Тебе сколько сахара?
— Два кусочка… Гарри, на что именно он согласился?
— Ты пей, Рос.
Чай действительно божественен: мягкий, глубокий вкус прокатывается по ее рту.
— Ты же присутствовала при моем разговоре с сеньором Хуаресом, не так ли?
— Гарри, я спрошу прямо: чей труп вам будет приятнее увидеть, Лукаса или сеньора Антонио?

— Если можно, я предпочел бы обойтись без трупов и получить выход на наших китайских друзей. Рос, Лукас услышал то, что я ему сказал — и согласился для начала отправиться на встречу. Я не могу приказать ему лечь под кого бы то ни было — это будет только его решение.
Рос отставляет чашку и одергивает жакет. Сейчас ей очень хочется побиться головой о стену или об этот безупречно полированный стол. Или выплеснуть чай в лицо Гарри. Интересно, что будет, если она так и сделает?
— Гарри. Вы вообще понимаете, о чем вы его попросили?

— Рос, поверь мне, я очень ценю все то, что ты делаешь для него. Я понимаю, что тебе это тоже не так легко — устраивать ваши маленькие встречи... было по началу, во всяком случае. Но я рад за вас обоих. Рад, что вы пришли к взаимопониманию в таком деликатном вопросе… и очень рад тому, что у меня на одного отличного офицера больше.
Каждое слово Гарри падает как небольшое, остро заточенное лезвие.

— Кроме того, сеньор Хуарес ни в коей мере не планирует изнасиловать Лукаса. При прочих обстоятельствах он бы скорее сам лег под него — жизнь в сельве формирует довольно странные привычки, но кто мы такие, чтобы осуждать их. Помимо прочего, сеньор Хуарес обладает тонким восприятием и увлекается татуировками. Все, чего стоит ждать Лукасу, если он согласится подняться в номер — то это искренней благодарности сеньора Антонио за возможность видеть шедевры мастеров Лушанки.

Вторая часть монолога пока проходит мимо сознания Рос.
— Вы знаете о наших встречах.
— Да. Конечно, я знаю.
— Почему?
— Как бы тебе сказать… мне все равно, чем офицеры отдела D занимаются во внерабочее время. Меня только интересует, в достаточно ли они хорошей форме, чтобы выполнять свои обязанности. Поэтому было принято решение приглядывать за вами.
— Вы следите за нами? Зачем?

— Возможно потому, что ты дважды была вовлечена в заговоры против государства, а Лукас вернулся домой после восьмилетнего заключения? Поверь: мне не интересны ваши игры. Мне интересен результат, который вы оба — и ты, и Лукас — можете продемонстрировать. Если такое времяпрепровождение стимулирует вас в достаточной степени, чтобы вы оказывались на полшага впереди ваших противников — зачем мне мешать вам?

Рос нечего ответить. Она собирается с мыслями:
— Кто еще знает?
— Кроме меня? Никто. О, извини, — Гарри поднимает трубку, — слушаю вас. Они поднялись в номер? Оба? Лукас вошел? Спасибо, Рауль. Могу я попросить вас доставить мистеру Хуаресу утром букет? Да. Именно. Еще раз спасибо, Рауль. Запишите этот букет на мой счет.
Тихо тикают часы.

— А вот теперь, — Гарри испытующе смотрит на нее, — ты можешь предупредить Лукаса. Его обычный телефонный номер.
Она кивает, на секунду зависая над формулировкой. СМС-ка уходит — и почти сразу же приходит подтверждение о прочтении.
— Не смею тебя больше задерживать. Думаю, тебе надо поехать домой… сегодня у тебя будет гость. Жду вас завтра в девять — подготовка к переговорам, необходимые материалы будут у вас на столах.

Рос чувствует себя так, как будто ее прилюдно изнасиловали. У нее нет сил ни на колкость, ни просто на достойный ответ. Эти пять шагов от стола до двери кабинета — самые долгие, которые она когда либо делала. Это длится вечность.
Гарри окликает ее уже в дверях:

— Кстати, Рос. Тебе не нужен адрес мастера, который работает с кожей? Я заказываю у него перчатки, но мне известно, что он принимает индивидуальные заказы.

URL комментария
Пишет  006 сткглм:

17.07.2013 в 23:27

Прода-2 а.к.а. уползец


Рос понимает, что имеется в виду. О да, — думает она, представляя как сдавливает этот провисший двойной подбородок плетью ручной работы из кожи самой дорогой выделки. Как багровеет это лицо, вылазят из орбит глаза и с хрустом ломаются позвонки. Она понимает.
Остаток самообладания уходит на то, чтобы покинуть штаб-квартиру, спустится в гараж, сесть в машину и не раздолбать к ебеням шлагбаум на выезде. Ей хочется втопить педаль газа в пол так, чтобы оказаться как можно дальше отсюда, но она соблюдает предел допустимой скорости — потому, что сил, разбираться с патрульными и штрафами за превышение, у нее сейчас тоже нет.
Кварталов через пять она чувствует, что не может больше сдерживаться.
Это тихий проулок на окраине Сити — офисные часы давным-давно закончились, даже самые закоренелые трудоголики разошлись по домам, и некому удивляться, когда посреди пустой улицы, визжа шинами, останавливается серебристый седан, и выскочившая с водительской стороны женщина, несколько секунд остервенело пинает колесо, потом сбивает стоящую неподалеку урну и, с тихим воем вцепившись себе в волосы, сползает по боку машины прямо на асфальт. Несколько секунд она сидит тихо закрывая лицо руками, а потом со всей силы прикладывается затылком о дверцу.

Вот так чувствовала себя Джо, — отрешенно думает Рос, глядя вверх, на пляски мошкары в свете уличного фонаря, — вот так чувствовал себя Лукас все те разы, о которых она знает, и в те, о которых он не рассказывает — разве что во сне, когда он плачет и умоляет по-русски перестать и не трогать его больше.
Лукас.
Рос бросает взгляд на часы: он вот-вот приедет… не домой. Дома у нее давно нет. На конспиративный адрес, где кто-нибудь из соседей проследит в какой подъезд он зашел, в какую квартиру поднялся, напишет отчет и получит прибавку от MI5 к пенсии. К горлу подкатывает тошнота, но она заставляет себя встать и встряхнуться.
Лукас.

Он появляется у нее на пороге через несколько минут после нее и от него пахнет дорогими сигарами, одеколоном, коньяком, потом, сексом и …
— Укачало по дороге, — тихо говорит он, начиная раздеваться.
— Бывает.
Уголки его губ дергаются в бледном подобии улыбки, которая и близко не касается глаз.
Лукас механически вешает пиджак на спинку стула; стаскивает рубашку; зацепив пятку носком, освобождается от ботинок. Он берется за пряжку ремня и вот тут его и накрывает. Пальцы начинают мелко дрожать, и он дергается зажать рот рукой до боли знакомым жестом.
— Шшш, не надо, — Рос перехватывает его за запястья, опускает руки и снова повторяет, — все хорошо, — и сама берется за ремень.
Он покорно позволяет стащить с себя брюки вместе с бельем. Идет в ванную, подчиняясь ее рукам, забирается в душ. Глотает таблетки прямо с ее ладони, когда она замечает, что он морщится от звука бьющей в поддон душевой кабины воды, и просто стоит упираясь в стену руками и подставляя струям опущенный затылок и спину.
Рос замечает на одном из куполов, прямо над лопаткой, красный след не то засоса, не то укуса, и в голове вновь раздается вкрадчивый голос Гарри Пирса: «Тебе не нужен адрес мастера, который работает с кожей?»
Передернувшись, она трясет головой и принимается стаскивать с себя пропахшую сладким до тошноты Дарджилингом одежду.
— Двигайся.
Лукас поворачивает голову, долго смотрит на нее, а потом просто приподнимает одну руку, чтоб ей не пришлось подныривать. Она делает шаг внутрь и горячая вода отрезает все посторонние звуки.
Рос стоит, уткнувшись Лукасу в грудь, и думает о словах Аркадия Качимова: «всегда найдется еще один смелый парень, ждущий своей очереди лечь на амбразуру». И сэр Гарри Пирс недрогнувшей рукой погладит этого парня по голове, отправит на смерть и поманит пальцем следующего, и не испытает ни сомнений ни сожалений, ни угрызений совести. А все что останется от этого парня – пустой гроб, да шесть человек отдела D на похоронах.
Она чувствует, как Лукас осторожно обнимает ее за плечи, зарывается пальцами в волосы и, кажется, целует в макушку.
Если он и замечает, что она плачет, то ничего не говорит.

— Лукас? — шепчет Рос спустя какое-то время.
— Ммм? — она скорее чувствует вибрацию его горла, нежели слышит голос за шумом падающей воды.
— Что ты думаешь про Барбадос?
— Тепло. Море.
— И никаких коммунистов в пончо у власти.
Он какое-то время молчит, потом спрашивает ее на ухо.
— Ты серьезно?
Она кивает. Она не хочет на своих похоронах сэра Гарри.
— Хорошо, — шепчет он. — Давай попробуем.
И крепче сжимает руки.

URL комментария

@темы: категория: слэш, категория: гет, персонаж: Лукас Норт, персонаж: Рос Майерс, фандом: Spooks/Призраки, жанр: hurt/comfort, рейтинг: От NC-17(кинк!) до NC-21, жанр: драма, fanfiction

---

[006 сткглм]

Название: Завтрак
Автор:  006 сткглм
Бета: ворд и 4 утра (все еще не вычитано, потом, после ФБ)
Размер: драббл (400 слов)
Фандом: Spooks/Призраки
Персонажи: Рос Майерс, Лукас Норт
Категория: джен
Жанр: повседневность
Рейтинг: PG
Краткое содержание: тихое утро

Визуализация:



Пишет  006 сткглм:

19.07.2013 в 17:59

Так! Анон с клипом про голодного Армтж и неугодную колбасу - это все вы виноваты!!!

Лукас просыпается, но еще несколько секунд лежит не шевелясь, не открывая глаз и прислушиваясь к окружающему миру. Даже с закрытыми веками он чувствует, что в помещении светло, но не от ламп, как в Лушанке, а так как бывает от естественного освещения. И это совершенно точно не Лушанка, потому что ему тепло: сверху наброшено одеяло. Но и не «его» конспиративная квартира: там на пол постелен тощий ковролин, а сейчас под ним что-то мягкое и пушистое – ковер, и пол теплый. Полы с подогревом. Рос. Он у Рос. И сегодня суббота – у них выходной.
— Проснулся?
Лукас открывает глаза: Рос стоит прислонившись к косяку в широком проеме между гостиной и кухней. На ней светлая майка, тренировочные штаны и повязанное вместо передника полотенце.
— Пять минут на душ и давай на кухню: буду тебя кормить, а то одна кожа и кости.
Кормить это что-то новенькое. Рос терпеть не может готовить. Максимум на что ее хватает: разогреть заказанное в ресторане. Но пахнет вкусно, понимает Лукас, заходя на кухню спустя отведенные ему пять минут.
— Чай, — не оборачиваясь, мягко подсказывает Рос, — и можешь сесть, если хочешь.
Он садится — наедине с Рос ему больше нравится смотреть на нее снизу вверх — наливает в чашки молоко, проверяет заварился ли чай в заварнике и наблюдает как она ловко управляется с тарелками, сковородкой и деревянными лопаточками.
— Держи, — она ставит перед ним тарелку: яичница глазунья, шесть поджаренных колбасок, обжаренные ломтики помидора, шампиньоны и фасоль.
Настоящий. Английский. Завтрак.
Лукас машинально берет вилку, но перед глазами у него почему-то все расплывается, и вместо залитой солнечным светом чистой кухни Рос, он видит выщербленную столешницу, мятую жестяную миску с жидкой кашей и пайку хлеба — обычный утренний рацион в Лушанке. Он замирает. Он уверен, что стоит ему пошевелится и он ощутит локтем локоть сидящего рядом зэка, услышит сосредоточенный стук нескольких десятков ложек выскребающих миски и ощутит запах пищи смешанный с запахом плохо выполосканных тряпок, которыми протирают столы…
— Лукас, — словно издалека доносится голос Рос. Он чувствует, как ее рука сжимает его загривок — мягко, но настойчиво — и выныривает из воспоминаний.
— Все нормально, — она не спрашивает, но Лукас все равно кивает в ответ и переводит дух.
Рос ерошит его волосы и устраивается со своей тарелкой напротив него за столом.
Да, завтрак. Колбаски пахнут восхитительно и тают на языке. Когда через несколько минут, подцепляя вилкой последние фасолины, он поднимает взгляд, Рос смотрит на него, подперев голову рукой и чему-то улыбается. Лукас машинально облизывает вилку и вздергивает брови в безмолвном «что?». «Ничего» мотает головой Рос, и спрашивает вслух:
— Добавки?
Подумав, Лукас соглашается.

URL комментария

@темы: категория: джен, персонаж: Лукас Норт, персонаж: Рос Майерс, фандом: Spooks/Призраки, размер: Драбблы, рейтинг: От G до PG-13, жанр: hurt/comfort, fanfiction

---

ФБ, визитка

[стокгольмский/синдром]

23.07.2013 в 21:58

Пишет  RA fest:

ФБ, визитка

Дорогие друзья!
Если вы еще не оценили визитку RA team, то можете сделать это прямо сейчас!)))

(это — лишь малая часть укура, есличто)))

Уже открыто голосование! В этом посте вы можете поддержать нас своим голосом!
Заранее большущее спасибо всем, кто за нас!

Как проголосовать? (инструкция)

Все, что вам нужно: перенести в комментарии образец голосования, дополнив его названиями еще двух ( а может быть и девяти) фандомов.

Образец голосования:

1. fandom RA 2013
2. fandom AAA 2013
3. fandom BBB 2013
(далее - опционально)
4. fandom CCC 2013
5. fandom DDD 2013
6. fandom NNN 2013
7. fandom RRR 2013
8. fandom XXX 2013
9. fandom YYY 2013
10. fandom ZZZ 2013

Важно помнить, что:
— Должно быть указано от 3 до 10, а не одна или две команды. Иначе ваш голос не засчитают.
— Должны быть указаны разные команды. Иначе ваш голос не засчитают.
— Название команды надо писать как командный логин: например, не "фандом Ричарда Армитиджа", а fandom RA 2013, и ставить точку после места, на которое вы поставили команду. Правильные названия командных логинов приведены 8-м пунктом в посте с голосованием.
— Можно голосовать только с дневников, зарегистрированных не позже 6.04.13. Голоса сообществ не принимаются.
— Голосование ограничено по IP: из двух и больше идентичных голосов от одного IP будет принят первый правильный.


Голосование за визитку. Окончание голосования — 12 августа.
Список ссылок на визитки команд: 1 день, 2 день.

@темы: Ричард Армитиж, орг.моменты: общее

---

Strike Back - без названия

[006 сткглм]

Название: нет
Бета: -
Фандом: Strike Back/Ответный удар
Размер: драббл (408 слов)
Пейринг/Персонажи: Джон Портер/Дэнни Плендевилль
Категория: гет
Жанр: PWP
Рейтинг: R

Офицер Дэнни Плендевилль любит свою работу.
По большей части.
Нет, разумеется, всякие попадаются: бывают совсем неадекватные ребята, засыпать рядом с которыми настоятельно не рекомендуется в целях сохранения собственного здоровья. Которые выглядят адекватными 99% времени, а потом потрошат случайную подружку на кровати ближайшего мотеля, раскладывая внутренние органы по сторонам от тела и соединяя все это «великолепие» кишками так, что получается звезда Давида, мать ее… Ей двадцать два. Повезло что она была только стажером и подпись под официальным заключением ставила не она… Но учишься после такого быстро.
Ей тридцать два и когда она получает файл сержанта Джона Портера, то и без личной встречи может дать заключение: хроническое посттравматическое расстройство вкупе с заниженной самооценкой и комплексом героя. Она делает беглые пометки карандашом на полях 18-тистраничного отчета.
У него отличные результаты на стрельбище. То, что он пускает пулю в лоб «гражданскому» манекену скорее результат волнения, а не неадекватной оценки окружающей обстановки. «Допустимая погрешность», отмечает Дэнни на десятой странице.
На тесте Росшарха сержант Портер откровенно стебется. Благо Сара из HR привыкла и не к такому и, как всегда, идеально играет свою роль штатного психолога, пока Дэнни сидит в уголке, и действительно наблюдает за реакцией. Обычно ее просекают минуте на второй-четвертой, но сержант Портер слишком долго не был на действительной службе и не знает новых уловок. Тем лучше.
Он все еще состоит в браке, хотя с женой не живет уже несколько лет. То, что раздел «Оценка половой функции» занимает именно тринадцатую страницу, до сих пор не перестает вызывать у нее улыбку. «Ну что ж, – думает Дэнни, принимая душ посреди рабочего дня, и одним глазом посматривая в отчет медиков с ровным рядом галочек в графе «здоров», – посмотрим, что и как у тебя работает, сержант».
Он флиртует на автомате, совершенно не замечая ответной реакции – видно, где-то на подкорке помнит, что SAS не гнушается и такими проверками. И Дэнни позволяет себе быть прямолинейно-неуклюжей, чего обычно не допускает с «объектами» – просто чувствует что с сержантом Портером такой подход сработает вернее всего. И он работает: Портер ведется на нехитрое заигрывание и немудреную легенду. Но когда доходит до «дела» он очень нежен и внимателен. Он знает, как сделать женщине хорошо, и когда в ответ делают хорошо ему, принимает это с удивленной благодарностью – ну да, заниженная самооценка. «Дело это поправимое», – думает офицер Дэнни Плендевилль, выводя маркером номер своего телефона на животе плавающего в пост-оргазменной неге сержанта Портера и тихо смеется.

Через полчаса на стол главы 20-го отдела MI6 ложится официальное заключение по сержанту Портеру с жирной пометкой «годен» над номером дела.

@темы: категория: гет, фандом: Spooks/Призраки, размер: Драбблы, персонаж: Джон Портер, fanfiction

---

Однострочники из треда

[006 сткглм]

№ 1


Не то чтобы у Лукаса после Лушанки были проблемы с открытыми пространствами и большим количеством людей. Вовсе нет. После стольких лет взаперти, когда все что он видел это карцер два на три, допросная, медблок и снова карцер, открытые пространства Лондона – такие знакомые, такие изменившиеся – манили и завораживали.
После Олега Вадимовича и четырех смен конвойных, которых он различал по звуку шагов и внешность которых знал наизусть от цвета ботинок до щербин на желтых зубах, многомиллионный Лондон: белый, цветной, галдящий на десятке разных языков двадцать четыре часа в сутки, ошеломлял красками и многообразием.

Но иногда, останавливаясь посреди этой пестрой, многоголосой, равнодушно спешащей по своим делам толпы, Лукас чувствовал что скучает. Нет, не по пыткам, не по карцеру, не по Олегу Даршавину – просто по ощущению, когда люди, пусть даже его палачи и мучители, смотрели на него, а не мимо.

№ 2


Лукас вздрагивает, когда видит себя в беспощадно-широком: во всю стену мужского туалета в штаб-квартите МИ5, зеркале. Затравленный, волчий взгляд, скатавшиеся, давно не мытые волосы, грязный свитер.
«Это я? Это не я?»
Он стаскивает с себя свитер и замирает, разглядывая метки целиком, все сразу, нещадно бросающиеся в глаза в этом огромном зеркале, не в огрызке 10 на 15 сантиметров в тюремной душевой.
«Это я? Это не я?»
Он больше не знает ответа на этот вопрос.
Лукас машинально отрывает кран, шипит и отдергивает руку когда оттуда ударяет горячая – действительно горячая, а не еле теплая как в лучшие времена в "Лушанке" – вода. Он робко крутит краны, пробует, и, когда струя достигает комфортной температуры, набирает полные пригоршни, плещет себе на плечи, на лицо... и замирает. Вода отдает хлоркой и горечью, как в "Лушанке"

№ 3


Dum Spiro Spero ему набивают в его вторую зиму год за решеткой – и первую (и последнюю) в той, обычной – для простых смертных – колонии. Он, дурак, умудряется загреметь в медблок с пневмонией в начале декабря: черт его знает, то ли простыл во время одной из ежедневных (даже в тридцатиградусный мороз) прогулок во дворе, то ли в едва теплом душе, то ли на голом полу в карцере, где проторчал три недели после того, как отмудохал до кровавых соплей двух чеченских обезьян, попытавшихся нагнуть «английскую розу».
Просто однажды на прогулке он чувствует как земля уходит из-под ног и стремительно несется навстречу. Просто потом он просыпается в стерильно-белом медблоке. Через две недели его переводят в какую-то – blatnuju? l'gotnuju? – камеру, где он еще две недели тупо отсыпается на нарах, и сквозь сон слышит как вокруг говорят о Путине, Достоевском и Уайлде...
Если Лукас не спит, то по большей части слушает молча, но однажды он замечает на себе любопытный взгляд из-под кустистых бровей. У него еще слишком плывет голова от слабости и упорно держащейся на 38 температуры, и он не очень понимает что значит politicheskij, хотя чувствует, что ему это, почему-то должно быть знакомо. Зато понимает латынь к которой любит прибегать обладатель кустистых бровей, и которая вдруг больно, и, в то же время, хорошо напоминает ему о детстве.
А потом, однажды, он просыпается от того, что его нежно гладят по голове и называют «мальчиком». Он не сразу соображает чего от него хотят, а когда понимает что обладатель кустистых бровей прощается с ним, долго плачет сам не зная почему.
Когда в начале марта он очухивается от болезни окончательно, то выигрывает в карты десять пачек сигарет и просит местного мастера Серегу выбить у него на спине ту фразу, которую прощаясь повторял politicheskij, чьего имени он так и не спросил.
Лукас еще не знает что до перевода в Лушанку остается всего два месяца.

@темы: персонаж: Лукас Норт, фандом: Spooks/Призраки, жанр: hurt/comfort, размер: Однострочник, жанр: драма, fanfiction

---

[Читерабоб]

принесла вдруг однострочников

lotr fest
заявка Т2-23 Ричард/Дин/Эйдан Утро выходного дня, проснуться всем троим в одной постели, дурачиться, лениво целоваться

200 слов
Эйдана будят странные звуки. Мягкое пощелкивание и жужжание. Щелк-щелк-щелк. Он моргает сонно, пытаясь понять, что случилось. И приоткрывает рот: стоя на кровати, голый Дин фотографирует его. Его и спящего рядом Ричарда. Эйдан поворачивает голову. Ричард трогательно сопит, из угла рта тянется на подушку ниточка слюны. Эйдан не может устоять перед искушением. Слизывает ее, языку немного шершаво. Он приподнимается, и начинает покрывать легкими поцелуями высокий лоб и длинный нос. Целует и слушает, как приближается щелканье. Дин садится на колени сбоку от Ричарда. Эйдан представляет, как замирают на кадрах дрожащие ресницы, и его губы на них, как застывает протянутая рука, сплетенные пальцы, влажный след языка на ключице.
Он поворачивается к Дину и, глядя на него, трется о грудь Рика, как большой кот. Дин – педант – аккуратно убирает камеру на столик и наклоняется. Солнце золотит его волосы, его поцелуи кажутся теплыми и вкусными, как горячая булочка. И не ему одному, потому что кое-кто тоже требует свое. Эйдан жалеет, что он не фотограф. Фотографию, на которой обнаженный Ричард сжимает в объятиях Дина, он хранил бы до конца жизни. Он отодвигается и смотрит со стороны жадно, как в первый раз.
У него еще будет возможность снять это, но сейчас время утренних ласк. И его уже заждались.


со спецтура Hobbit-RPF феста
заявка ST2.04 Ричард/Дин/Эйдан. Дин хочет Ричарда, Эйдан влюблен в Дина, а Ричард сохнет по Эйдану. Решать эту проблему втроем.

200 слов
- Ни единого шанса, - сам себе отвечает Эйдан. – Зря я…
Дин сочувственно молчит. Надо уйти скорее, он делает шаг к выходу, но дверь распахивается. Входит Ричард и смотрит радостно и удивленно, как ребенок на Санту.
- Ты здесь? Дин, наконец-то ты понял. Спасибо, - говорит он самым проникновенным голосом.
Эйдан оглядывается: Дин бледнеет на глазах:
- Вот, значит, как… Только я звал тебя не за этим. Впрочем, раз все разъяснилось – забирай своего Тернера, счастливо потрахаться.
Рик, улыбаясь, протягивает руку, но Эйдан делает шаг назад:
- Ты прости, но вообще я-то к Дину пришел.
Рука падает, театрально и жалко, Ричард поникает, Эйдан хмурится.
- Пат, - комментирует Дин.
Повисает тяжелое молчание.

Неожиданно из раскрытого окна доносится сочный баритон Йена:
- Юноши, оставляю вам ключ от моего бунгало: в нем кровать кинг-сайз и полный бар. Распорядитесь этим с умом и разберитесь между собой.
Ключ влетает в окно и звякает о пол. «Юноши» смотрят на него, как на гранату без чеки.
- Презервативы в ванной, - слышат они, и Ричард розовеет. Эйдан подбирает ключ:
- Выпьем и поговорим. И все.

Сэр Йен тонко улыбается. Он свято хранит тайну и благодарственную записку с тремя подписями. И одну видеозапись, сделанную на скрытую камеру. Только тсссссссс…

заявка ST2-07 Ричард| Дин|Эйдан перед съемками сцены гибели братьев. А+

199 слов
Сегодня всем немного не по себе.
Некоторые уже поели и разошлись, но «гномы» еще сидят, тихо переговариваются.
Ричарда нет на ужине, и это нервирует. Он очень серьезно относится к своей роли, в последние дни на него страшно смотреть: похудевший, с горящими сумасшедшими глазами. Изводить себя – в его духе.
Серкис хлопает ладонью по столу, от чего все вздрагивают, и молча выходит. Появляется через несколько минут, толкая Ричарда перед собой и ворча:
- Только голодного обморока мне завтра не хватает. Дисциплина, Рик. Ты обязан поддерживать жизнедеятельность своего организма.
Ричард останавливается на полпути к столу и оглядывает «спутников». Мартин отводит взгляд, кто-то смотрит с жалостью, Грег хмурится и играет желваками.
Эйдан подходит к Ричарду и за локоть ведет к его месту. Сажает за стол, пристраивается рядом. Дин, с независимостью кота, подсаживается с другой стороны. Как будто ему просто так захотелось. Ричард пьет воду, режет мясо и явно через силу пытается поесть.
Они молчат, но в словах нет нужды: все уже давно переговорено, отрепетировано и осознано. Смотреть тягостно, невидимая стена отгораживает их от остальных, и все как-то очень быстро расходятся, Серкис напоследок выразительно указует на тарелку.
Но Дьюринсоны уже далеко отсюда. Торин держит племянников за руки, умирая с ними и мечтая отменить неизбежное.

@темы: категория: слэш, категория: джен, Ричард Армитиж, размер: Однострочник, fanfiction

---

и еще игра по картинкам

[Papa-demon]

142 слова, Лукас Норт, Лиза Старкова

Когда Лиза видит его вживую, это даже хуже, чем увидеть обнаженным на фотографии. Кожа да кости. Нос, кажется, стал еще крупнее, глаза запали. Кому, как не Лизе Старковой знать, матушка Россия обглодает так, что и косточек не оставит.

Лиза смотрит на него и не верит: живой, вернулся, дома.
Лиза смотрит и не верит: она совсем не рада.

Лукас Норт - ее муж, ее любимый, свет ее жизни - чужой, неприкаянный. Ненужный.
Покойник, вернувшийся с того света, пришел за ней. Чур меня, чур.

Если бы она хоть немного верила, сходила бы в русскую церковь на Уэлбек-стрит, поставила бы свечку за упокой души Лукаса Норта. Чтобы больше не возвращался, не тянулся к ней, не искал встреч.
Лукас Норт пахнет Россией, и от этого запаха мутит. Лизе намного проще любить родину издалека.

- Ты счастлива?
- Когда-нибудь и ты будешь счастлив.

Лиза врет.






125 слов, Джон Бейтман

Если бы мир был черно-белым, Джону Бейтману было бы намного проще. Но мир черно-красный, и Джон ставит на красное.
Красное — как измятый паспорт Лукаса Норта в дрожащих от напряжения пальцах.
Красное — как пелена перед глазами, когда нет сил встать с бетонного пола карцера.
Красное — как маленькая аккуратная дырочка во лбу Сары Коулфилд.

И только когда совсем туго, Джон Бейтман ставит на черное.
Черное — как глаза Майи Лахан, когда она всматривается в его лицо, не веря самой себе.
Черное — как похищенный кейс с «Олбани», смерть для миллионов весом в полтора килограмма.
Черное — как дуло пистолета, нацеленный в спину человека, чьего доверия не оправдал.

Но выигрывает всегда зеро — ноль, пустота, никто.
Никто, говорит Джон Бейтман прежде чем шагнуть в пустоту.

@темы: категория: джен, персонаж: Лукас Норт, фандом: Spooks/Призраки, размер: Драбблы, персонаж: Лукас Норт (Джон Бейтман), размер: Однострочник, жанр: драма, fanfiction

---

[005 сткглм]

Лукас Норт, 84 слова

Вода способна смыть грязь, кровь, пот и слезы; она может освежить и вызвать в памяти самые худшие кошмары.
Конец прогулкам под дождем без зонта. Никаких бассейнов. И уж вряд ли - если выдастся отпуск - он поедет куда-то на морской курорт.
Умываясь, он каждый раз напоминает себе: «Ты контролируешь это. Это происходит по твоему желанию. Ты можешь прекратить это в любой момент. Она просто течет вниз, расслабься - это гребанная гравитация. Сейчас это не способно причинить тебе вред».

Но горло все равно сжимается.

тред

Джон Портер, 119 слов

Джон Портер ненавидит мирные демонстрации: в какой-то момент все эти борцы непонятно за что начинают швырятся «коктейлями Молотова».
Но у него встреча с Лекси - и он терпеливо сидит в кафе; может быть, сегодня дочь найдет свободное время в своем жутко загруженном расписании?
Толпа течет мимо широкого окна.
Сквозь рекламу он видит розовый клок волос над куфией на другой стороне улицы - и напрягается: Лекси? И именно в этот момент какой-то урод начинает швырять в полицию камни. Лошадь встает на дыбы, летит файер; Джон подрывается на выход из кафе - розовая прядь над куфией мелькает в толпе; когда раздается сухой стук автомата, и толпа расцветает красным, он пытается увидеть Лекси...
...и открывает глаза. Хараре. Тюрьма Чукурубе. Все в порядке.
Всего лишь сон.
Хорошо, когда кошмары бывают только во сне.

тред

Гай Гисборн, 68 слов

Иногда Гаю кажется, что его затягивает тьма. Он просыпается, задыхаясь, и смотрит на огонек свечи - нет, все хорошо.
Иногда такое же чувство накатывает днем - и тогда помогает кровь. Можно - чужая, но своя - лучше: действует быстрее и прогоняет тьму на более долгий срок.
Лучше всего действует Робин: каждая стычка с ним выжигает тьму напрочь.

Но источник тьмы рядом.
Шериф Вейзи улыбается Гаю при каждой встрече.

тред

@темы: категория: слэш, категория: джен, персонаж: Лукас Норт, фандом: Spooks/Призраки, фандом: Strike Back/Ответный удар, персонаж: Гай Гисборн, фандом: Robin Hood/Робин Гуд, персонаж: Джон Портер, размер: Однострочник, жанр: драма, fanfiction

---

авки. Портер.

[004 сткглм]

меньше 20 кб - 1,2,4,6,11,12,18,20
остальные - меньше 30 кб

Портера я сюда когда просили тож не принесла)))
исправляюсь)))

1	2	3	4	5

6	7	8	9	10

11	12	13	14	15

16	17	18	19	20

21	22	23	24	25

26	27	28	29	30

Generated by Malionette's Icon Table Generator

@темы: фанарт: аватарки

---

002 просила притащить однострочники из треда

[004 сткглм]

в один пост соберем или как? м, модераторы?

Пишет Гость:

27.05.2013 в 16:25

сама загадываю первого в папке Лукаса с конца))

004 сткглм, держи!
как наденешь галстук, береги его, он же с нашим знаменем цвета одного!

URL комментария
Пишет  004 сткглм:

27.05.2013 в 19:54

200 слов

Пит в глазах общества был везунчиком: работа, внушительная сумма еженедельно, красавица-невеста. Сам он тоже был будто с обложки «Esquire» со своим костюмом на заказ, эксклюзивными запонками и дорогими часами. Питу нравилось «бездельничать» в разгар рабочего дня, наблюдая за тем, как по Темзе катятся прогулочные катеры.
Лукас к этому дозволенному простору пока не привык. Удивительно, но там, в болотах, полных гнуса и странных запахов, он умудрялся моментально забывать о присутствии того, кто вывел его на «прогулку»; а здесь он все пытается поймать его силуэт боковым зрением. И каждый раз вздрагивает, не находя.
Наверное поэтому Старковой с «новым» Лукасом проще. Она передает досье будто... абсолютно чужому мужчине. Угловатому, дерганному, который постоянно будто вынужденно расправляет плечи, словно подавляя желание ссутулиться.
Лукас произносит какие-то дежурные «спасибы», мимоходом отмечая, насколько блеклой и усталой выглядит та, что раньше столько значила для него. Он не помнит момента, когда «Вета» стало лишь еще одним именем в списке осведомителей. Скоро он вычеркнет ее и оттуда. Новый день, новая жизнь. Все отжившее - отсечь. И он снова влезает в шкуру Пита.
Удачливый обитатель Сити лениво следит за тем, как течение играет бликами солнца на воде. Довольно улыбается, и нехотя отрывается от перил.
Чужие жизни всегда удавались ему лучше, чем собственная.
URL комментария

@темы: персонаж: Лукас Норт, фандом: Spooks/Призраки, размер: Однострочник

---

[CDR J.Weiner]

Название: Встреча после долгой разлуки
Автор: Джонатан Вайнер
Бета: ritaritzy
Размер: драббл
Фандом: РПФ-АУ
Персонажи: Хуембала Джон/Ричард Армитаж
Категория: слэш
Жанр: бытовая зарисовка из жизни
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: идеальный сожитель для Ричарда – поливать раз в неделю и регулярный секс – чем не сказка?
Предупреждения: Неведомая Хуембала Джон

Ричард замер перед дверью

Ричард замер перед дверью в квартиру, выискивая в сумке ключи. На самом деле это стало практически традицией – маленькая задержка перед встречей после долгой разлуки. И пусть его не было всего пару дней - пришлось фактически ночевать на работе. Но вот наконец долгожданный выходной и Ричард перетряхивает сумку в поисках ключей от квартиры.

Растение он назвал Джон – решил, что раз уж судьба чаще всего преподносит ему персонажей именно с таким именем, то с ней не поспоришь – судьба же. И за последние пару месяцев Джон даже начал откликаться, в своей манере – поскрипывал медленно деревенеющим стеблем, колыхал отростками и всячески доказывал каждый раз свое расположение. Ричард закусил губу – при мыслях об этом "расположении" у него по пояснице пробегали мурашки в предвкушении, а задница начинала ритмично пульсировать. Любой здравомыслящий человек назвал бы его извращенцем. Но он же не идиот, чтобы хоть кому-то рассказывать о том, что он больше не одинок, вернее, с кем он больше не одинок.

Растение, Джон, кстати, в присутствии посторонних прикидывалось отличным фикусом, полным жизни и счастья от собственного бытия. Маскировка была отличная, да Ричард и не сомневался, что никто не смог бы даже представить, чем он занимается с любимым фикусом наедине.

Он сдавленно застонал, чувствуя, как вставший член впивается в ширинку, и наконец нашел ключи на дне сумки. Ричард открыл-таки дверь, выдохнул и опустил сумку на пол. Он дома.

Джон, растение, все так же индифферентно демонстрировало всем желающим свою нормальность. Но Ричард знал, что это не так – ему даже больше не приходилось пить, чтобы в очередной раз поверить и прочувствовать на себе всю любовь странной флоры. Он усмехнулся - никогда не имел никакого отношения к Гринпису, но был уверен, что они свою любовь к растениям точно демонстрируют как-то иначе, не начиная сходу, едва только закрыв дверь, скидывать с себя одежду и спешить в спальню к любимому фикусу.

При появлении Ричарда Джон сразу же растопырил отростки. За прошедшие месяцы он заметно окреп, вырос, лозы утолщились, как и растянулась многострадальная задница Ричарда. Но его это вполне устраивало – он считал, что нашел себе идеального сожителя. Поливать раз в неделю, секс, опять же, регулярный – чем не сказка? Да и болтал тот мало.

Это было самым странным – после того первого раза, когда сок растения попал в его тело, он начал вылавливать в сознании странные мысли, которые точно не могли принадлежать ему. Со временем их стало больше, образы стали складываться в слова, а потом в предложения.

- Привет? – Ричард осторожничал. На самом деле с цветком можно было говорить и про себя, но мужчине нравилось ощущать звуки на своем языке, словно бы он действительно разговаривал с созданием тогоже вида, что и он.

Фикус зашелестел в ответ. Ричард прислушался. "У тебя кто-нибудь был до меня?" Чужая мысль практически испугала – ему иногда казалось, что "Джон" проходит ускоренные этапы взросления на его глазах. Сейчас, судя по всему, приходился подростковый возраст. Он нервно хохотнул.

- Сегодня?

И тут же вскрикнул – одна из лоз коварно подкралась сзади и звонко шлепнула его по заднице.

- Ну что ты так… - отвечать не хотелось, да и не нужно было.

Цветок выпустил еще пару щупов. Время замерло.

Через полчаса Ричард сидел, прислонившись к стене, и отчаянно пытался научиться дышать. Он постанывал, хватаясь пальцами за шероховатую стену, подавался навстречу ласкающим щупам, толкался в плотную спираль на своем члене и пытался выстонать это невозможное, нереальное имя Джон. Он встал на колени, покачнулся и почти упал на локти, когда почувствовал, как привычно и желанно щупы касаются его входа, проникая по одному, но устоял, подтягиваясь к горшку, проводя языком по мясистому листочку, а потом забирая самый кончик в рот.

"Джон" задрожал всеми отростками и каждым листочком. Ричард улыбнулся – ему это нравилось, поэтому радостно подался навстречу следующему движению, чувствуя, как распирает изнутри толстая лоза. И принялся, не отрываясь, задумчиво выводить странные символы на облюбованном листе, вздрагивая, когда лоза рывками проникала в него, каждый долбанный раз добавляя по еще одному тонкому отростку. А потом заорал, откидывая голову, когда при каждом, при каждом, вашу мать, движении, лоза начала задевать простату, елозить по ней гладкими краями, щедро покрытыми смазкой. Это было совершенно, идеально, извращенно и так возбуждающе, что Ричард ни на кого не променял бы своего "Джона".

- Нет… я… ты… только ты… - он замер перед оргазмом, вылизывая темные листья, покрывая их своей слюной, удерживаясь на самом пике, чтобы не вонзиться зубами в податливую плоть любимого цветка.

Наверно, это можно назвать любовью. Или фетишизмом. Ему было все равно, особенно в те моменты, когда он кончал со стонами и привычным именем на губах, вытягиваясь, чувствуя не прекращающиеся движения внутри себя. Идеально.

@темы: категория: слэш, Ричард Армитиж, размер: Драбблы, кинк: тентакли, рейтинг: От NC-17(кинк!) до NC-21, жанр: юмор, fanfiction

---

[CDR J.Weiner]

Название: Пересадка
Автор: Джонатан Вайнер
Бета: ritaritzy
Размер: драббл
Фандом: РПФ-АУ
Персонажи: Хуембала Джон/Ричард Армитаж
Категория: слэш
Жанр: бытовая зарисовка из жизни
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: пересадка
Предупреждения: Неведомая Хуембала Джон

Это должно было случиться.

Это должно было случиться.

Собственно, Ричард уже больше месяца осознавал, что неизбежное должно произойти, но хотел оттянуть этот момент до последнего. И вот сейчас он сидел посередине кухни, расстелив на терракотовой плитке кусок брезента, с мешком земли, лопаткой - и задумчиво смотрел на Джона.

Тот разросся до неимоверных размеров, так, что в свой горшок уже не помещался, но пересаживаться совершенно не хотел, отказываясь, отнекиваясь, предпочитая отвлекать Ричарда более приятными вещами. Дошло до того, что горшок начал подозрительно трещать при каждом повороте лоз – так они с Джоном поняли, что час пробил.

Горшок Ричард выбрал точно такой же, но больше раза в три – учитывая, что Джон с таким скрипом согласился менять насиженное место, лучше было бы, чтобы пересадка происходила как можно реже. А так можно было спокойно прожить с год или даже больше, не подвергая любимое растение ужасному стрессу.

И сейчас он сидел, рассеяно поглаживая Джона по здоровенным - с блюдце - листьям, щекоча их пальцами с обратной стороны. Джон колыхался и тянулся отросточками к Ричарду, ласково обвивая и намекая на интим. Мужчина намеков не понимал – операция должна произойти обязательно сегодня! Он покрепче сжал лопатку, почесал нос и приступил к пересадке.

Через полчаса отчаянных мучений - пришлось отбиваться от тонких назойливых корешков - он любовно протирал листочки и отростки влажной тряпочкой. Джон сидел в горшке уставший, выдохшийся, но абсолютно точно живой и ничуть не изменившийся - Ричард до последнего надеялся, что вся волшебная сила растения заключалась в нем самом, а не в горшке, поэтому с облегчением выдохнул.

- Вот все и прошло, мой хороший, - он запечатлел почти невинный поцелуй на одном из мясистых листов, чем Джон не замедлил воспользоваться – проникая в рот Ричарда одной из лоз. Это был почти французский поцелуй, но намного приятнее по ощущениям. Мужчина коротко застонал, закатывая глаза, и задышал чаще – Джон на это бурно отреагировал, возбужденно зашелестев листочками.

И вот опять: привычная и любимая коленно-локтевая поза, лозы ритмино двигаются, изгибаясь, один из отростков обвивает член Ричарда, проникая самым кончиком в уретру – тот судорожно сжимается, выстанывая такое родное уже имя – Джон.

Он привык, что любое взаимодействие с цветком приводит к одному и тому же. И был этому несказанно рад, несмотря на расцарапанные мелкими камешками колени, расползающиеся на скользком брезенте в стороны руки и мешающуюся под запястьем лопатку. Джон его больше не жалел, не так, как в первый раз, когда все происходило нежно и осторожно. Растение драло так, как никто и никогда прежде – мощными толчками заполняя его тело, проникая, казалось, до сердца. И это было прекрасно.

Стоило прожить больше сорока лет, чтобы по уши влюбиться не в женщину, даже не в мужчину, а в почти бессловесную хуембалу по имени Джон. Взаимно.

@темы: категория: слэш, Ричард Армитиж, размер: Драбблы, кинк: тентакли, рейтинг: От NC-17(кинк!) до NC-21, жанр: юмор, fanfiction

---

[Papa-demon]

Название: Хозяева
Автор: 002 сткглм
Бета: —
Размер: драббл, 166 слов
Пейринг/Персонажи: Уилл Скарлетт, Люк Скарлетт, подразумевается Робин Гуд/Уилл Скарлетт, Гай Гисборн/Люк Скарлетт
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G

Они возвращаются домой по вечерам - Люк чуть раньше, Уилл чуть позже. От Люка пахнет горячим пирогом, яблочным элем и слегка - пряным мускусом. От Уилла пахнет землей, прелыми листьями и кровью.
Люк еще не превратился в мужчину, его мягкие губы всегда искусаны, а взгляд спрятан за длинной челкой. Уилл вытянулся, руки его огрубели, шаг стал мягче, а походка вкрадчивей.
Они знают друг о друге все.
И никогда не задают вопросов - откуда в доме еда, откуда деньги, чтобы заплатить новый налог.

Уилл откусывает от свежего пирога, который принес Люк.
Люк задумчиво водит пальцем по расслабленной тетиве на луке Уилла.

На виселицу их тоже поведут вместе.
В ночь перед казнью Уилл мог бы спросить Люка: "Он ведь спасет нас, твой Гай?". И Люк мог бы спросить брата: "Он же придет за нами, твой Робин?".
Но они оба промолчали. Молчат и сейчас, когда на головы им накидывают мешки, а на шеи - петли.

С высокой лестнице на них смотрят хозяева - Гай Гисборн и Робин Локсли.

@темы: категория: слэш, категория: джен, персонаж: Гай Гисборн, фандом: Robin Hood/Робин Гуд, размер: Драбблы, рейтинг: От G до PG-13, жанр: драма, fanfiction

---

[005 сткглм]

Название: Негодный раб
Автор: 005 сткглм
Бета: —
Размер: драббл, 388 слов
Пейринг/Персонажи: Жена патриция (Шарлиз Терон) / Раб из Альбиона (Ричард Армитидж)
Категория: джен, гет
Жанр: драма, преслейв
Рейтинг: G, PG-13

Визуализация героев

...она покупает его случайно, так же, как покупают мимоходом дешевый гребень, лишь бы закрепить прическу. Работорговец, оценив паланкин и стоимость ее шелков, вышколенность ее нубийцев, угодливо кланяется и предупреждает:
— Госпожа, он негодный раб. Он откуда-то из Альбиона и совершенно дик. Мы пытались вышколить его, но...
Она рассеянно наблюдает, как меняют ржавые цепи на более приличные, улыбаясь «минервиной» улыбкой.
— ...он бросается на любого, он отказывается подчиняться, он... — лысина работорговца блестит на солнце — от страха не угодить патрицианке, от предчувствия неприятностей, от жары...
— Довольно, милейший. Я поняла. Тогда, пожалуй, ты должен сбросить мне сотню за такого негодного раба.
Лысый захлебывается от возмущения, но понимает — он сам только что сбил цену. Толпа одобрительно гудит: «слыхали, как она его?».
Дома она распоряжается — «Клетка. Подвал. Никаких любопытных девчонок. Одиночество».
Ее муж, Корнелий, воюет уже третий год. Ей скучно.
Она приходит к нему по ночам, когда вилла засыпает. Вольноотпущенник Мений, ее бывший раб, готовит кашу с мясом и режет фрукты. Первое время новичок отказывается есть, и только когда он слабеет, ей впервые удается напоить его бульоном.
Она знает признаки бунта и признаки смирения. Он уже устал сопротивляться. Он начал есть. Он начал есть из ее рук.
На третий месяц она впервые слышит его голос.
— Почему?
— Почему бы и нет?
Спустя еще три дня:
— Зачем?
Она смотрит на него: слишком грязный, слишком бородатый, слишком варвар. Слишком татуирован синей краской — на спине скачут чудовища, и защитные узоры обвивают руки и бедра. Какой-то бог смотрит на нее с его груди.
— Разве должна быть причина?
Она не ждет продолжения, но он удивляет ее:
— Все происходит не просто так.
Тут она впервые задумывается: он говорит чисто, немного скованно — но так, как говорил бы мужчина из Рима.
— Кто учил тебя латыни?
Он показывает зубы в оскале:
— Он сказал нам, что устал воевать за Цезаря. Жил с нами, как родич. Учил воевать с легионами. Я был плохим учеником.
— Плохих учеников наказывают.
— Я здесь.
— Но это еще не наказание.
— Он рассказывал про Рим. Про женщин Рима. Я знаю, как вы... веселитесь.
— Ты ждешь веселья?
— Ты ждешь. Твоя постель пуста, и ты приходишь по ночам.
— Я могу уничтожить тебя.
— Все смертны.
— Это может быть больно.
— Я воин.
— Ты плохой воин, раз ты здесь.
— Я не против учиться.
Она принимает решение — и она не жалеет. Ее ночи больше не одиноки. Он действительно хороший ученик — или она хороший учитель?
Гай Корнелий исчезает сразу после своего приезда.

@темы: Кроссовер, категория: гет, Ричард Армитиж, размер: Драбблы, рейтинг: От G до PG-13, жанр: драма